Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2013, №3-4 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Русская поэтическая регионалистика
Донецк
Иван Волосюк, Владимир Рафеенко, Сергей Шаталов

Иван Волосюк

* * *

Перед тем, как уснуть,
провожу рукой по обоям
слева направо,
как щётка стеклоочистителя.

Перед тем, как уснуть,
выкручиваю лампочку из настольной лампы,
потому что ей тяжело висеть вниз головой.

Перед тем, как уснуть,
окрываю окно на микропроветривание
и микропроветриваю.

Перед тем, как проснуться,
вздрагиваю.


* * *

Нужно набрать побольше воздуха
в лёгкие,
в ящик письменного стола,
в деревянную шкатулку, оббитую чёрным бархатом изнутри,
в большую картонную коробку из-под игрушек.

Оставшийся воздух
положить в книгу
между страниц.

И мама, вернувшись с работы, скажет: «Сынок,
какой ты запасливый!»

А я улыбнусь тому, что мама ещё жива.


* * *

Опускаюсь на дно
после
очередного эмоционального всплеска,

или всплеска воды,

или это сам Господь всплеснул руками,
от чего
материки попятились.

Евразия, континент континентов,
повторяй за мной:

Это всё уже было.
Гондвана.
Сиквел.


* * *

Полумгла
набрана полужирным шрифтом
(освещённые сзади деревья чуть-чуть наклонены,
как будто они молятся).

Для обозначения МГЛЫ
нет особого начертания,
только — ВСЕ ПРОПИСНЫЕ,
как чёрные камни на пути шагнувшего в темноту.

Двенадцатым кеглем
могут быть набраны слова, означающие
облако,
яблоко,
молоко,
белый хлеб,
чернила,
сахар.

Эти слова не страшные, бойся
только МГЛЫ и полумглы.


Владимир Рафеенко

* * *

Лёгкая женщина не упадёт,
Держась за слова и за возраст, мерцающий кстати,
Она осторожно глотает мужчин и кровати,
Как будто не очень уверена, вкусно ли это,
Конечно, ей нравится лето,
Тепло потому что,
Но лучше сплошная весна
С вкрапленьями сна,
Озноба на ярком ветру и холодных букетов.
Она и с вещами порою заводит игру,
Кокетливо спрашивая совета
Или пытаясь начать разговор на общие темы,
Потому что ей нравится голос.

Эта кожа сегодня пошла на работу,
Это мясо уставшее тлеет в распаде полдневном,
Это лёгкие кости
Здесь висят без поддержки,
Как в цирке висит мёртвый клоун,
Как денежка крутит орла через решку,
И близость любви заставляет делать ошибки,
И нет у неё ничего, что её бы хранило,
Но что-то хранит, понимаешь,
Что-то такое хранит.

Я её порой различаю,
Как лето сквозь месяц январь,
Как в покойнике смерть проявляется твёрдо и тайно,
Так в замёрзшем стекле иногда выплывает сухарь
И, качаясь, ползёт по замёрзшему чёрному чаю,
И не стыдно дрожать,
Как последняя курва во ржи,
У межи,
У трамвайных распадов моих заголовков...
Между нею и мной поселились печаль и издёвка,
Будто два отпечатка единой души.


* * *

Легко теперь заметить миг,
Когда всё лучшее становится паскудно,
И перелом, как срез, и сочен, и душист.
Жить трудно,
Тяжёл парик,
И руки намозолил
Чужой больничный лист,
Его везёт к восходу машинист,
И плачет от восторга,
И курит натощак,
Курьер железный, правды ученик,
Он Жюль, Эмиль и Фредерик,
Он просто умерший старик,
Архангел, холостяк,
Владелец скорости,
Смотритель морга,
Как губка, пориста,
Хрустит костистая дорога,
Массне звучит из сна,
Наст на плечах, короста и тревога,
Секунда, изменяющая много,
Не знает нашего рожна,
Мчись, Рубикон, навстречу римским папам,
Гори, сияй, в холодной топке, смерть,
Рисуй нам Рай сосновой мокрой лапой,
Ты можешь Магдалине песню спеть,
Но праздник совершится
Так и так,
Мы в хороводы станем,
Огонь бенгальский —
Тигр бенгальский наш,
В шары обут наш первенец китайский,
И в спаленке отточен карандаш,
Напишем письма,
Просьбы и прощенья,
Проект любимой в восемь чертежей,
Где шея будет тоньше и нежней,
Чем всё твоё клубничное варенье,
Чем яйца господина Фаберже,
Чем яйца Моцарта,
Чем гофмановы змеи,
Пора нам выйти в город в неглиже,
От горя и желанья хорошея.


Апостол Пётр

Ленивая пора, очей очарованье,
Прохладный ветр, крутящиеся смерчи,
Апостол Пётр с улыбкой ставит свечи,
То жёлтых горожан, то красных крепких суток,
Тяжёлое письмо поддерживает дух,
Смородиновый год уносит наших уток
На юг, куда-нибудь в Гишпанью,
Где их съедят несытые гишпанцы,
Бродяги и мерзавцы.
Из всех смертей моих пишу всего о двух,
О той, что первая,
О той, что, стало быть, вторая,
Хрустящей корочкой позавчерашней булки
Порадую пусть не желудок — слух,
Не ем после шести,
Не пью до двух,
Кривые сумерки подарят узкий круг
Дурацкого цветного абажура,
И дуры милые в него опять войдут
И заведут и шуры, и амуры,
И эта вот пурга прорвёт редут
Остатков скудных
Здравых восприятий.
Смотри: метёт меня, как снег, и там, и тут,
И катит комом, и валит с кровати,
И тащит в окна,
И бросает зря,
Как тряпку, лоскуток, цветную ветошь,
Ты скажешь: спи, едва придёт заря,
Ну нет уж,
Дудки,
Хоть, в общем-то, гобои.
Апостол Пётр, возьми меня с собою,
Пусть я увижу Рай
И возвернусь назад,
Хороший и утешный,
И, не кичась, скажу толпе безгрешной:
«Я был в Раю, я — полувиноград,
Полусвидетель,
Дурак, ледок, орешник,
Замызганный подсвешник,
Я был прощён, я был изъят из речи,
Но вот он я,
Несите ваши свечи».


Сергей Шаталов

* * *

невзирая
на прогнозы газет
и цветы на подоконниках
приметы весны захватывают
врасплох
солнце можно встретить
даже в умолчании СОЛНЦА
об этом можно говорить и говорить
всем и каждому
тем временем кто-то другой
обманывается
анонимным письмом


* * *

слова в сопровождении чисел
покидают меня
как мужество
в запретной комнате
не входи!
оставайся в черновике
с неподдельным спокойствием
наблюдай
как слова преображают меня
в это раннее утро


* * *

когда в зеркале
проходит навсегда
вагон Луны
жужжит нерабочая пчела
и продавец
как страшная ангина
на фотографии успеет рассмотреть
вечерний поезд


* * *

Если спросят,
Как давно я плакал?
— КАЖДЫЙ ДЕНЬ, — отвечу и,
Будто что-то утратив за спиной,
Стану строить всем рожи
И делать
Умопомрачительные гадости.
Странно, что таким образом
Хочу свести всё к шутке.
Но уже слишком поздно —
И я ныряю в прозрачное озеро слёз
И заплываю в такую расщелину,
Где меня невозможно рассмотреть.
Ты, кажется, сказала:
— В твоих глазах появилось родимое пятно.


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service