Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2013, №3-4 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Статьи
Утренний обход
Об одном стихотворении Ксении Чарыевой

Наталия Черных

        *

        Аверс и реверс. Аверс — момент одного стихотворения. Реверс — имя. Если представить сверхобъёмное письмо, — в котором обе эти плоскости можно рассматривать одновременно, а кроме них — ещё две-три (контекст, особенности современной методологии), то вышло бы идеальное произведение, стихотворения уже не требующее. Но такое произведение возможно только теоретически. Или же — как стихи на стихи.
        Есть мнение, что лучший текст о поэзии — тот, после которого читатель скажет: стихи, о которых написано, гораздо лучше, чем текст о них. Но мне думается, что стихи всегда лучше, чем написанный о них текст, если он не есть самоцель — как и стихотворение. Худший текст о поэзии — тот, который оставляет ощущение обмана. Читатель разочарован в стихах. Но разочарование читателя в стихах неизбежно. Можно сказать: это презумпция текстов о поэзии — разочарование в стихах. Очарование — дело стихов.
        Рассыпчатость современной русской поэзии не предполагает стройных, древесных конструкций и в критике. Поколенческие связи зачастую выглядят натянутыми, авторы то появляются, то исчезают. Но именно в этой дискретности возрастает ценность момента поэзии. И ценность одного стихотворения. Галина Рымбу как-то сказала об «учительстве одного стихотворения». Немного повышенный тон высказывания уравновешивается его точностью: поэт приходит в нашу жизнь отнюдь не толстым томом избранного.

        *

        Одно стихотворение — как моментальная фотография. Оно часто преподносит автору и читателю искажённые, расплывающиеся черты, неузнаваемые гримасы. И в этом наитии светового баловства нет никакой честности. Никакая внутренняя сущность не выглядывает из почти что случайных черт. Эти зыбкие световые полосы суть ряска, цветение над бездной. Именно над бездной — а не над болотом. Каждый портрет — настоящий — бездна. Сними рукой цветение — и станет не по себе. Конечно, по одному стихотворению судить о поэте невозможно. Но когда берём одно стихотворение — или, что чаще, одно стихотворение, как запротоколированный литературой странный портрет, берёт нас, — слышим голос и влечение этой человеческой бездны.

        *

        Ксения Чарыева — любимая кукла молодого московского литсообщества. Её ломаная линия так или иначе задевает всех, кто с ней сталкивается. Её стихи — как мятое белое платье в финале печального вечера. «Кто вам сказал, что у меня всё хорошо?» — можно считать её девизом. Строчки дёргаются, как пронзительные марионетки. Порой они вызывают в памяти образы и периоды романов Гюго. Они нравятся поэтам, которые не нравятся друг другу. Её стихи то чрезмерны, то недостаточны, а то и вовсе безвкусны. Это плохие стихи. Но — именно тот случай плохих стихов, который можно назвать счастливым. В иное время сказала бы: разновидность панка. Чарыева вытаскивает наружу самое неприятное, провоцирует. И тут же бросается лечить, как медсестра со всегда готовым к работе полным шприцем. Чарыева пишет шаржево. Гримасами. Но именно в её поэзии, как мне видится, и проявился тот обожаемый и чаемый более старшими её коллегами радикализм, которого у них нет и в помине. Радикализм рождается не в уме, а в чувстве. В тонкой расселине между умом и чувством, но ближе к чувству. Именно потому намеренно стать радикалом нельзя. Радикализм в поэзии возникает стихийно.

        *

        В поэтике и образе Ксении Чарыевой (важно взаимоотражение этих моментов) мне важны — притягивают и отталкивают — два впечатления. Порода и серьёзность. Что такое порода? То, что Пастернак назвал бы «почва и судьба», а Лермонтов свёл бы к цвету волос. Есть порода — есть преемственность и способность к развитию. В случае Ксении «порода» — чёткий ассоциативный ряд. Какой составляли ирландские друиды и филиды, описывая ранее незнакомое явление. Или тот ряд, который записывал Смоктуновский, работая над ролью. Или — совсем ближе к Москве — причитание московской кликуши у собора.
        Порода — Москва, плохая вода, просторные, но неухоженные квартиры, мгновенно меняющиеся на тесноватые холёные комнатки в Подмосковье, отношения, холодноватые, во французском духе, с родственниками, множество занятий — подростком, прекрасная и ещё развивающаяся память и — ощущение себя муравьиным львом. Я червь, я бог.
        Серьёзность — как у Патти Смит. Чарыева серьёзна и в эпатаже. Хотя она вряд ли эпатирует — это неверный ракурс к её поэзии. Серьёзность — незаурядное качество. И, слышала, качество гениального комика. Она пишет стихи почти как научную работу — такое от них остаётся ощущение. Как хаотическую научную работу. Так Гарри Поттер напишет воображаемый диплом, а этот диплом возьмёт — да рассыплется помойной кучей перед профессором. В этой серьёзности не стоит искать высокого смысла. Высокий смысл — в мучительном напряжении, исходящем от стихов. Он касается всех. Он манипулирует читателем, этот смысл.
        Теперь — как оба впечатления связаны стихами. Серьёзность тяготеет к строгой, ритмически ординарной форме. К униформе. Порода требует соблюдения традиций, но порода устойчива и несерьёзна. Таким образом, в каждом стихотворении растворена небольшая улыбка. Строчки, как вытянутые акселератные члены, исполняют ломаный танец, умело вырисовывая ритмические завитки, уже ни породой, ни серьёзностью не предусмотренные. И вот именно в этих электрических перебоях и возникает (стихийно) искомый радикализм. Возникает мир, в котором идея значит очень мало, а чувство значит всё. Чувство управляет всем стихотворением, и это управление порой кажется интеллектуально осмысленным. Не стоит доверять расчётливости настоящего радикала! Он может быть неимоверно одарён и удачлив. Но он живёт чувством.

                      * * *

                      невыносим на руках за скобки
                      так к теремочкам текли от тюрем;
                      сколько сардин в коробке,
                      сколько слабости во фритюре

                      реши, это звук с которым падает точка
                      болевая на дно стакана
                      или врачебного молоточка
                      утреннее стаккато

        *

        Первая строчка мне видится совершенной. Эту невыносимость за скобки придумать нельзя — она есть! И далее следует стильно-панковский провал, который первой строчке совершенно не вредит: так к теремочкам текли от тюрем. Сказки о свободе, когда стихотворение — о Любви? И какие такие сказки о свободе? Сугубо чувственные, неназываемые в своей тонкости переживания прорисованы полузабытым парижским настольным хламом: сардины (ну да, рыбные консервы), фритюр (кроме картошки — скорее всего, глубокой заморозки, — ничего нет). Натюрморт увиден едва ли не глазами Макса Эрнста. Но стихотворение — о Любви! Оно обращается не к самому себе, а к адресату, и как — что тот его слышит. Это редкость в современной поэзии.
        Вторая строфка начинается с не менее, чем первая, значительной строки: «реши, это звук с которым падает точка». Но ввиду начального и почти неуместного «невыносим» — аккуратное обращение в начале второй строфы, как и положено стихотворению, идущему в нисходящей тональности, звучит не так ярко. «Точка болевая», да ещё с очевидным анжамбманом, была бы совсем пафосна и плоха, если бы на всём стихотворении не было белого врачебного халата и утренних лучей в палате. Невролог, возникающий в конце (небольшая улыбка) своим небольшим блестящим и резиновым молоточком с острым наконечником, подтверждает, что стихотворение... о любви как о болезни... И всё-таки о Любви.
        Здесь очень нежный и робкий тон — чем оно и пленительно. И оно хорошо тем, что сложено в две строфы. Бывают (и сейчас довольно часто) стихи, которым лучше быть большими. Ксения Чарыева порой создаёт такие большие полотна. Но этот небольшой прекрасный трогательный текст обладает своим уникальным характером и может поспорить с автором: кто больше (Ксения — высокого роста)!

        *

        Стихи читаются потому, что знаешь, кто их написал. Или потому, что неважно, кто написал, а важно — какие они, что и о чём. Дальше — какого они вкуса, цвета и характера. Впечатления от стихов (не только от современных) почти игровые, но это не значит, что авторы их (а также сами стихи) вышли поразвлечься. Это, скорее, экзамены для экзаменаторов, каверзные вопросы составителям билетов. Поэзия и провокация — возникают почти одновременно. В античной Греции впереди войска шёл поэт и пел славу греческим богам. Поэт мог быть внешне уродлив, но сила его песен приводила в ужас противника. В древней Ирландии были песни поношений — по преданиям, они могли заморозить реку летом. Стихотворение Ксении Чарыевой, конечно, реку не заморозит. Но оно прозрачно, как глаз. Да, будто вам дарят чужой глаз — и у вас уже три глаза. Это немного страшно, даже очень страшно. Но это и есть показатель его подлинности — не то, что страшно, а то, что можно видеть по-другому. Эта немного размытая, раздвоенная оптика (хотя связи в ряду, вещь цепляется за вещь, очень чёткие, на мгновение) — выражает подлинную нежность.


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Герои публикации:

Персоналии:

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service