ОБЫЧНОЕ УТРОНе сдерживай себя, перечисляй все мелочи,
всё, что увидишь, что приковывает внимание... По дороге от дома к киоску, иду за сигаретами,
женщина в шароварах, красные носки, свежая лужица,
перед зданием продавщица моет витрину книжного,
фольга, проезжает трамвай, мясники выгружают мясо,
люди спешат на работу, накрашенные женщины спешат
и едят по дороге сосиски, голуби на тротуаре
и на крышах, ветерок бесшумно треплет листья
каштанов, я всё вижу, всё вижу,
считаю белые камешки, закатанные в асфальт... Иду обратно с газетой под мышкой и пачкой сигарет в руке,
и опять новые вещи, новый порядок,
сотни раз проходил этой дорогой, и всегда
глаз выхватывает что-то новое. Женщина в шароварах в очереди
за сосисками, поперечную улицу раскопали,
новые телефонные линии, рабочие завтракают,
выкопанная глина, хорошие бы вышли горшки... Город чистый с утра, зелень, жёлтое небо,
голубей ещё утром разморила жара,
перед зданием женщина продаёт груши, в лифте
перегорела лампочка, наверху, в квартире, наверняка
закипела вода для кофе, приятный день, кусаю мягкую грушу,
она сочная, и сок капает мне на рубашку...
УЛИЦА
Шпана сидит перед подъездом,
сидит себе поплёвывает на тротуар.
Наплевали такую лужу, что в ней
весь мир мог бы утонуть целиком. Шпана не знает о приезжих,
что выходят из своих съёмных комнат,
открывают калитки из кованого железа
и со всех сторон стекаются к центру,
как будто в центре центр всех событий. Шпана сидит перед подъездом,
сидит себе поплёвывает и знает:
нигде ничего не происходит.
У ОКНА
Подойду к окну.
Запла́чу.
Ведь мне не быть одним из провинциальных любовников.
Ведь:
Моя кровь — бирюзовый газ для лампы. И пока я так страдаю у окна,
три хорошенькие девочки идут в сторону школы,
по улице из пёрышек льда шагают сквозь день:
из воска, и мёда, и щемящего желатина.
Примерно так: лет 14-15.
УПУСТИЛ
Когда я увидел, как ты идёшь издалека,
мне показалось, ты ведёшь с собой собаку.
Это не собака была, это была твоя тень. Когда ты увидела меня впервые,
я был в цветной рубашке без рукава,
открывавшей мои руки, крепкие и сухие,
наполовину мальчишечьи, наполовину мужские и взрослые. Я сидел, стройный и красивый, сгорбившись слегка,
в хорошем настроении, и разговаривал с двумя друзьями,
один из них был бородач, похожий на Христа.
Теперь он в Лондоне, моет посуду в каком-то ресторане
и курит наркоту, а со вторым я больше не встречаюсь. Я помню каждое движение
с тех пор, каждый лист, дерево, взгляд,
Я помню всё. Теперь я думаю, что встреча была важней всего.
(Я не очень-то ценю Эти минутные удовольствия.)
Но, если встреча не была важней всего,
я что-то упустил. Я часто думаю об этом,
это не даёт мне покоя...
|
