* * *

Вот и водворилась тишина
в соседском дворе,
где дочь бунтовала против матери
со своим гражданским мужем:
«Вот ты подохнешь, и я пропишу Сашу», —
выкрикивала разъярённая дочь матери.
«Ты проститутка, ты отбила отца у двоих детей,
А я твоя мама».
А однажды мама села посреди двора
и выла, как настоящая волчица.
И вот водворилась тишина
в соседском дворе.
Саша бросил Оксану,
нацарапав на двери:
«Прости меня, Оксана».
Его любовница забеременела,
и он ушёл к ней.
А Оксана на высоких каблуках,
с распущенными чёрными кудрявыми волосами
куда-то часто уходит из дому,
верно, продаётся, как раньше, до Саши.
Тихо во дворе, видно, и мать не против:
надо же как-то выживать
в этом жестоком, бездушном,
несправедливом мире.

* * *

Однажды десятиклассница Наташа,
девочка с тяжёлым характером,
с тяжёлыми глазами и тяжёлой косой,
обрушила на меня тяжёлый упрёк:
— Меня не любят в классе —
ни девочки, ни мальчики.
И я это терплю с первого класса по десятый.
Вы понимаете, как это тяжело, как невыносимо?
И я со стыдом почувствовала,
что я её тоже не люблю,
а ещё почувствовала,
что я не имею на это никакого права,
после её исповеди — уже никакого права.
И Наташа как будто это поняла,
и искорка чего-то доброго
зажглась от её сердца
в моём сердце.

* * *

Вновь вижу воробья
на ветке шиповника
возле красной ягодки.
Новая осень так быстро пришла,
так внезапно.
Мало хорошего было в прошедшем лете,
и всё-таки —
как внезапно новая осень пришла.

* * *

На практике в селе Сусолово
(самое сердце Западной Украины)
на уроке русской литературы
ученик 8-го класса, дерзкий мальчишка,
глядя мне угрюмо в глаза,
сказал о героях «Молодой гвардии»:
— Всё это брехня, сказка.
И тут же одна из учениц выпалила:
— А я, Зинаида Ивановна, верю,
что это всё правда.
А за ней и другие девочки
стали заступаться за меня
и за героев «Молодой гвардии».
Мальчики угрюмо молчали.
А тогда я, учительница-практикантка,
каждый день после уроков
уходила побродить в густых лесах,
не подозревая ни о какой опасности,
ни о каких бандеровцах и их потомках:
ведь атмосфера всюду была советской,
везде мы дышали советской жизнью.
Угрюмые мальчики
и ласковые девочки
впервые приоткрыли мне завесу
трагической истории.

* * *

Институтский методист
в сапогах и галошах
приехал ко мне в глухое село.
Чавкая по грязи на безлюдной улице,
мы говорили о том,
как я должна подготовить учеников
к районной олимпиаде.
Я сразу же решила, что мои ученики
лучше всех выступят в хоровом пении.
Но начались церковные праздники,
и многие наотрез отказались петь — нельзя.
Войдя в гнев,
я ударила указкой по голове трёх парней.
Какая же я тогда была глупая,
наивная, неосведомлённая.
Это же было бандеровское село,
бандеровские дети.
Но завучка, с которой я горячо подружилась,
и выручила меня, и просветила, и пожурила.
А хор всё-таки занял первое место в районе,
ибо горела я учительским огнём.
И несмотря ни на что,
сошлась тогда впервые с детьми,
и зажила с ними душа в душу.
И в итоге отдала им свою жизнь.