Литературные проекты

без названия: возможные

1

пока чёрное есть чёрное, и оно движимо отстранением цвета

(пока масса между событием и прошедшим собирается, явленная не языком)

может ли сохраниться сигнал цвета, припадающего к ночи бессилия
последние дни вне этого смысла, оставленности — окаменелости пешехода

на промежутках материи у кисти руки. Так, однажды
пока ты говоришь, что сон это лепесток космоса
вырванного наверх, ты так и продолжишь бодрствовать у края реки

т.е. остаётся следить: линий берега не видно, но край есть

проплывая сквозь лиственные заросли к остановке

о чём говорило это
(эти, также как и те, берега)

2

есть ли вне проёма в окне и трещины в кирпиче длительное (см. память),
вне всего, причисленного к воспоминанию. «Вне» — как на отметке границы

т.е. пока некто причастен, он расположен здесь — среди обломков внимания
к вещи: тонкая струя воды, выплывающая из-под ног по асфальту

внимание — продолжение вещи, когда я движется к вещи

может ли сократиться время без травмы (есть ли оно)
пока последнее из сказанного не оставит его (время)

3

не оставляет ли время вне трещин другое время без травмы
как предыдущие два вопроса не созданы для себя
и где все ранее обнаруженные вопросы (теперь)

4

словно бы река не имела дна

иметь подобную смелость. Нарушить предложение,
законченное не словами, расшевелить строй согласных
среди голых площадок из струганого дерева, рядов деревьев и
цельных кусков мокрого песка: соударяющиеся перечисления,
словно уже не река, а предложение о реке не имеет дна
(когда камень падает вниз или дождь)

5

«тем самым, всё приходит к тому, что имеются только две точки определений»

или

«имеются только те, взаимоопределяющие, две точки»

Один: символов стало больше, когда
разошлись трещины дня, пепла, праха, постели

Другой: так и есть, запас определённого равен солнцу над высотой,
здесь не заходит ночь, но правила нет, когда можешь сказать, когда
повторение есть последовательное забывание повторенного

* * *

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
время которого — ветер. Тр.чт. писал книгу и оставил пустыми поля.

ты дышишь, пока видишь мелкую рябь солнца
(скрипит в проходе)

Поля, залитые пустотой солнца, рассеянные, в свету слов, которые
не видны от света; их собственный свет мерно заканчивается,
пока нет времени, которое ты видишь (я не смотрю на тебя)

Ветер, способный к звучанию — иначе — уложенный
вдоль чёрной дороги. И свет дороги, кот. не есть свет вокруг

в противостояние дню, когда каждый объект невидим
отражённый землёй, собственный разговор
о чём-либо, кроме написанного и чтения

* * *

Цвет воспроизводится — комбинация потери памяти, повторение;
эти тёмные опадающие деревья не имеют названий.

Запись, сделанная среди ночи
Запись о расстоянии, сделанная среди ночи
(добавлены: 5 узоров на выгоревшей бумаге, 2 неотёсанных камня)

Пламя на другом конце нити
Пр.: «Конкретное решение длины символа по отношению к действию»;
что несут в себе эти высказывания, пока чтение их
превращается в излом взгляда?

К направлению: скрытый туманом, горизонт сливается
с появлением города: отметки верха и низа обнаруживаются среди высот. Теперь
тёплый воздух признания то сила, то пустая речь.

Sonata IV

где она стоит: посередине или
просто между — видимым и другим,
разъятым в мелодике влаги, капающей отдалённо

где она (я) стоит между видимым и незримым словом,
внутри темноты и снаружи хождения в темноте, вокруг
деревянных стульев. Между —

оставленный вдох, который забыт
(как и тугая
нумерация ответов)

и вопросы, которые забыты. Только
длинный проём, коридор, ровный
бес-счётных глаз — глаз и деревянных стульев,
одиноко расставленных рядом с кем-то, разломанных
в чистом белом листе, оканчиваясь

Техника упрощения: объекты

I

*

Над площадкой, вспоминающий открытие озёр, шум железа
единственным вчера; кратные знакам вокруг совсем другие звучания

от утерянного огня, горящий цвет оборачивается в открывшийся проём,
там и ты отправляешься вниз,
пока сверху ничто
дольше письма или явления

*

что остаётся мышлению, память
редкой мыслью броска
как не память и не-мысль, ткань отсутствия речи
в ожидании бьётся день, в котором не ты

*

начало, в котором можно сказать «то» и «это»

II

Отнесённый к едва различимому пятну, скрывшийся среди воя студёного ветра снизу. Который час среди высоты звучит он, напоминая о себе Здесь;

и вспомнить тебя, как оно после молчания в поле, закрытое до ухода
стойкий металлический скрип собранных в печать речи сосен. Высота?
свирель забытого, давнего
постоянства
фигур сквозь разницы горизонта

III

Медленно ты видишь, этот стол
толпа дерева светло дышит, выше тебя, выше и ниже. Меньше слов среди: жёлтый и белый проходящий мимо, как ты говоришь;

пока идеальный солнечный свет закрывает несколько простых теней вблизи красного дерева, довольно, чтобы увидеть или помыслить, ожидания и огня.

Из чего сделаны эти четыре дыры, падающая стена, одна и другая: «как кто-либо видит, как если бы он слышал»

«последней равнины без голосов, рук, сопротивлений». Снится лифт, в котором ты.

IV

Так, например, произведение, лежащее в ширине реки,
и река не видит своего дна; (нрзб) тоньше струи́ сло́ва, рассеянного к берегам
всегда говорит только о теле, о другой возможности твоего, тоже другого, тела
строгие линии балок у края, неописуемый (как он говорит) звук,
близкий не к тишине, но к отсутствию.

Что, если оно отказывалось бы от себя, являясь исключительно в форме тени руки,
описывающей круги. Над верхними линиями комнат уже тает река,
охваченная горячими язвами ожиданий — падающий после
проговаривает собственное ожидание одиночества. Белое платье,
вытесненный, прообраз соли, камень ядра.

Исток и пустая глубина неопределённости. Раньше видел: исходящее течение готово в любое мгновение отдаться власти

вечный сон города, среди пустоты зарождения, теперь
продолжительность постоянного,
объединённая сплетением различия — как «различить» нить и круг.

Или печать расстояния
сформированной паутиной окончаний, верных в том,
что охвачены неописуемостью других, третьих

туловище гряды

— Ты оставляешь предметность здесь растворяться,
в этой словесности