Слон в комнатеНе столько
слон, сколько чувство
слона — колонны
ног, над которыми
смутная масса
видна, или только
догадка одна.
Но как-то справляемся.
Просто в комнате
есть места,
на которые
натыкаешься
вдруг и отскакиваешь;
но об этом
необязательно
говорить вслух.
Печать
Птица
шествует
по песку одна,
по блестящей кромке,
куда достала
волна. Каждый
шаг оставляет
клеймо, чёткое,
как императора "Мы,
Божьей милостью..." Шаг
за шагом. Так
император
меж зеркал галереи
выходит в свет,
и волны,
кланяясь,
вновь полируют
паркет.
Тонкое
Всё писанное
на роду, всех причин
связь — тонкий слой,
тоньше льда на пруду, где
лишь птица может
пройти, не боясь.
Весь
груз словес для
этих вод свода —
не тяжелее, чем
птичий вес
Вордсворта.
Акульи зубы
Во всём есть чуть-чуть
тишины. Тайна шума —
в острых акульих
осколках покоя,
что внутри его заключены.
В каждом часе города
наберётся не больше
минуты таких останков
времени, когда тишина
проплывала над миром
опасной зубастой
рыбой. Иногда
в городских парках
мелькнёт невидимка-
плавник или часть
хвоста.
Река Ниагара
Как будто
воды реки
стали полом.
Мы входим,
ставим стулья и стол и
болтаем, и вот, за едой,
замечаем, что берег
спокойно сменяет
пейзажи, как будто
в столовой на стенах
меняют картины.
Да, мы знаем,
мы знаем, что
это река
Ниагара, но
ещё вспомнить бы,
что это значит.
|
