СеверСижу и спокойно ем водку
В одном заведении на севере города.
У меня полный карман зажигалок,
Могу, что хочу, поджечь или погреть руку.
Вот и ты садись, красивое бледное племя,
Располагайся на тёплом пятачке судьбы.
Никаких звонков в другие мобильные сети —
Это единственное правило нашей среды.
И она села, и всю дорогу молчала,
Всю дорогу от шести вечера к одиннадцати.
А потом я встал и поблагодарил за вечер —
За время, пространство, движение.
Чёрное варенье
Ветер спит. Ночь нежна.
Человек устал и хочет ссоры.
Он спешит. Он встаёт.
Он подходит к чёрному варенью.
Зачерпнёт, подождёт,
А потом обратно скинет в банку.
Он устал, стал умней,
Плачет, плачет, тихо-тихо плачет.
Знаешь всё, знаешь всех,
Так чего ты, сердце, ещё хочешь?
Зачерпни мне со дна
Чёрного варенья.
На дискотеке
Мы достаточно делали время на дискотеке
Ты худой и я худой и оба ещё худее
Пласты значит кидали об нас
Два польских ди-джея
И я тут вышел на середину и врубили такой свет
Что все мои кузнечики чокнулись
И я им говорю: «Кто вас позвал? Кто вас позвал?»
А они удовлетворённо
И тогда говорю мы уж братишка достаточно
Тут делали время
Спичкой не погасить
А он портрет повернул
И смотрит длинно
Много знает, всего видел
Быть головой
Он хотел быть лишь головой
И ветер вентиляционных шахт
Качал все лампочки его надежд
Из стороны в сторону
Я ошибаюсь, он говорил, я очень
Ошибаюсь на холодному полу,
Работая всем телом, напяливая
И накачивая до упора
И всё время при этом он хотел
Быть лишь головой, лишь мозгом
В оболочке лампочки стероидной
Лампы накалывания
Он таскал за собой, он резался
Он шёпотом подсаживал за соседний
И никто не мог обернуть его в достаточную
Простыню или другое положение
А ведь он хотел лишь быть
Головой, точкой, а не всей этой вот
Праздношатающейся конструкцией
Дыма другого года
* * *
Кто ты, желанный объект
Или невостребованный субъект?
Успешный проект
Или инициатива с мест?
Поле заранее просчитанных эффектов?
Область с меняющимся качественным спектром?
График заполнения пустых клеток?
Аналитик лета и рассеянного света?
Кто бы ты ни был, заходи слева,
Бери в руки мел, кроши им об доску,
Объясни нам всем, почему Ева
Не носила блузок в голубую полоску.
Уже
Прямые мы животные,
Прямоходящие мы,
Упрямые мы животные,
Ходим и спрашиваем: Пицца? Пицца?
А осень ломает лимоны
И крошит хорошее время,
И мы ветерки, ветерки,
Стоим в своих бедных ветровках,
Спортсмены худющей любви,
И новая, новая музыка лишает нас
Всякого, всякого веса,
И мы поднимаемся, зайцы, зайцы,
Надувные, красные зайцы,
Уже другого типа животные, уже.
Дни ангелов
Ангелы — это очень медленные пацаны,
Которые курят в кулаки какие-то
Шоколадные сигареты.
Они переливают из пустого в порожнее
Там, на небесах.
Облака пахнут ванилью,
Всё так чисто, безопасно, ухоженно,
Как завтрак в самолёте,
Стоящем в аэропорту
На вечной стоянке.
Иногда они смотрят старые боевики
И думают, что и они могли бы...
Потом идут куда-то вместе
Немного понуро.
Приходят — а это сад,
Идут под яблони, подбирают
Плоды с древа познания добра
И зла. Кусают. Жуют. Для них
Они безвредны, как и всё остальное.
Проходит день, наступает следующий.
И они снова смотрят боевики по телику
Величиной с небо.
Мужчина с женщиной
Романтика! Романтика! Вбежали они на пароход,
А пароход дал гудок и превратился в поезд, они хвать
За стоп-кран, а это пробка от шампанского, пузырьки
По руке, словно под водой плывут, и тут приходит
Главный капитан и говорит: «Я изучил седые скалы
Надтреснутых хрущёвок...» Наверное, патефон проглотил,
Вот и рокочет теперь, бормочет. Ну, недолго они там были,
Побежали целоваться, бегут целуются, удивительные глаза
У них. Романтика! Романтика! Прибегают в огромный город,
Стоит дом, а под ним канава, а в канаве работает такое радио,
И по радио говорят: «Мы перекрыли все каналы связи, мы
Обложили дёгтем магистрали и по канализации пустили
Золотые реки!» Ну, дела. Бросили они в канаву пятьсот спичек
И побежали дальше. А им навстречу птицы низким полётом,
Виноградник на ходу вьёт вокруг них вензеля, мир густым басом
Поёт, мычит. Роскошно движется земля, лижет их ветер,
Как лондонский котёнок. Да, нашли они потом огниво,
И неохватный клад с большой орешек, и постелили себе
Каштановое дерево, и спать легли, устали от любви,
Мужчина с женщиной, рижанин и москвичка.
* * *
Искусство французского кино
Подразумевает автомобиль, разговор на солнце,
Сломанную, как печенье, судьбу,
Встречу мужчины с не его женщиной,
А потом с женщиной, которая курит натощак.
Должно быть ещё много моментов,
От которых таблетка против головной боли
Может раствориться прямо в воздухе.
А в финале, когда у всех появляется какой-то шанс,
Посылают мальчика за вином, а он всё
Тратит на конфетти.
|
