Марии Ходаковой и Владимиру Строчкову
Всё начинается с одной строки в ресторане
И вот она:
«Именно болгарский перец придаёт украинскому борщу настоящий грузинский колорит»
И вдруг
пресс-конференция
международных объединений кухнепарламента кулинарийной Европеи
Мадам Меню, корреспондент газеты «Форель о блё»,
корреспондирует народного певца Чахохбили:
— Это ваши слова о болгарском перце, который придаёт грузинский колорит?
— Нет, это не мои слова,
я говорил совсем другие слова,
я говорил, что грузинскому колориту не нужен ни болгарский перец, ни украинский борщ!
И тут подаёт реплику от журнала «Салад Рюс» Тульский Самовар:
— Ну и катись колбаской!
— Вы имеете в виду салями? —
спрашивает Куриный Пилав —
от агентства «Имам баилди»
— Где же коллега Болгарский Перец? — волнуется мадам Меню.
— Я против трафика пряностей! — заявляет Куриный Пилав, —
я предлагаю мирное урегулирование требований...
— Нет, это не тот перец, который пряность! — восклицает экспансивный народный
певец Чахохбили, —
Это перец, который можно резать!..
Так он говорит, этот экспансивный народный
певец Чахохбили
А пресс-конференция идёт, идёт
А в это самое время
самолёт летит в московскую Москву
длинный самолёт летит в московскую Москву
Зимняя зима
Самолёт летит сквозь холодные облака
Самолёт пролетает холодные облака насквозь
Болгарский Перец летит в Москву
Летят в самолёте чёрные чизбургеры
с чёрными Венерами-жёнами
смеются белыми зубами
и весело переговариваются на разговорном французском
франкофонные
Бизнес-классом летит Осетрина с Хреном
Осетрина в норковой шубе в пол
Хрен пузатый
с бородкой белёсой
читает прозрачными глазами-луковицами
книжку
Михаила Веллера называется
Александр Авдеенко «Над Тиссой»
Век двадцать первый уже идёт-идёт
Пресс-конференция уже идёт-идёт
А двадцатый век всё ещё кончается-кончается
А самолёт едет, уже едет
И вот облачная слякотная сырая московская зима
Болгарский Перец — красивый парень
высокий брюнет
с лицом молодого восточного принца
с картин династии Великих моголов
чёрная куртка
сумка такая кожаная —
ремешок на плече —
как будто Дин Корсо в «Девятых вратах» Поланского
мобильник «нокиа» звенит первыми тактами «Турецкого марша» —
О, Моцарт! —
— А-а́ло! — раскатывая певуче...
— Здраве́й, прия́телче! — обычайно-ласково...
— Да-а...
— Поча́кай ма́лко...
— А-а́йде! — чуть раскатывая старинное тюркское —
и щегольски легко —
Чао!
Имя —
Андре́а, Ла́зар, Николай, Жан-Дидье, Мустафа Озтюрк
Место рождения —
Кырджалийский округ, последняя оконечность Александрии
Гражданство —
суп-пюре Кресси́
Вероисповедание —
улитка а-ля Сюсарелло́, аншоа́, крендель выборгский
Род занятий —
фрилансер, грузинский колорит, ваниль-бурбон, cальса ди помадо-
ро, квас монастырский, фасул-чорба
— «Я — человек свободный, гражданин вселенной!» —
говорит старинный Казанова
Сегодня работа Болгарского Перца позавчера —
быть Грузинским Колоритом
Поэтому Болгарский Перец
прилетел в Москву
туда,
где только что испечённые в тандыре,
ещё горячие телохранители мрачного Хачапури по-аджарски
заводят краткий разговор,
такой:
— Вы — Болгарский Зонтик?
— Я — Болгарский Перец! — отвечает лаконично Болгарский Перец, —
вот мой шенгенский паспорт...
— А-а... Ну да... Украинский Борщ — там! —
показывают резкими жестами рук
мрачные телохранители
«Приехав к воротам Реверо, я выдал себя за офицера испанской армии и заявил, что еду в Венецию для переговоров с герцогом Моденским, в это время находившимся там по делам большой важности...
Я сказал аббату Гримани, что я в Венеции проездом и счёл своим долгом посетить его, а он сказал, в свою очередь:
— Я не ожидал видеть Вас в таком костюме!
— Я избрал благую участь, отвергнув путь, на котором не мог бы достигнуть успеха, способного удовлетворить меня!
— Куда же Вы едете?
— В Стамбул! И надеюсь получить скорейшим образом пропуск на Корфу, ибо у меня срочные поручения от кардинала Аквавива!
— А откуда Вы сейчас?
— Из испанской армии, где пробыл десять дней!» —
так говорит, так рассказывает старинный Казанова!..
Старинный Казанова.
Болгарский Перец делает вид,
будто он — Грузинский Колорит,
иначе не пройдёшь на тайную кухню ресторана,
где наподобие очага в сакле —
камин
И хмурый Хачапури по-аджарски
спрашивает, акцентируя слегка:
— Вы — новый Грузинский Колорит?
И слышит тихий таинственный и доверительный ответ:
— Да, я Болгарский Перец
И тогда спокойно говорит суровый Хачапури по-аджарски, чуть вскинув ладонь, почти коричневую, в жесте показа,
и говорит:
— Украинский Борщ — там!
И даёт суровый Хачапури по-аджарски сакраментальное интервью
Болгарскому Перцу
И Болгарский Перец
на мгновение скрывает свои глаза фотоаппаратом
И наутро
во всех газетах мира
на первых полосах
смотрит чёрно-серое с белым лицо сурового Хачапури по-аджарски
И наутро
Болгарский Перец просыпается знаменитым,
осыпанным сахарной корицей международных премий
и немножко получившим большие деньги,
которые золотая какая-то «кард»
А Украинский Борщ уже ок! —
через два часа
И Болгарский Перец зажигает ногами на танцполе,
топает подошвами чёрных туфель,
плещет вскинутыми руками
А музыка гремит
А разноцветный электрический свет
загорается и гаснет в темноте
судорожными вспыхиваниями
Я зависаю с девчонкой в баре
Красные ворота, Чистые пруды
Чёрные ворота, Красные пруды
Ася, Катя, Миша, Володя
На хуй!
Толстый том Зданевича
Тонкая книжечка Андрея Николева
В спа-салоне «Вишнёвый десерт» пахнет немножко банно,
резко ароматно-влажно
Тайская Стеклянная Лапша делает сильный массаж
Болгарскому Перцу
Мобильник «нокиа» звенит
Закончена работа
На Новом Арбате казино «Корона»
Большая корона сверкает, как будто золото в мультфильме
Шарик металлический подпрыгивает на узком чёрном прямоугольничке
На Новом Арбате в казино «Корона»
Болгарский Перец выигрывает восемьсот евро —
много рублей
В пасмурную сырую московскую зиму
такси
он уезжает в аэропорт
Жаркое лето
Жаркое лето
Жаркое лето
Ранен шофёр
Где опять Украинский Борщ?
Ещё один Украинский Борщ кипит в камуфляжном алюминиевом котле
Перебрасывайте ложки, блин!
Где Блин?
Я — Болгарский Перец!
Я — Болгарский Перец!
Это Безумная Грета!
Это
Безумная Грета!
Безумная Грета, я — Болгарский Перец!
Я — Болгарский Перец!
Я — Болгарский Перец!
Где-то разрушено город
Кто-то кого-то напал!
Кто-то кого-то напал!
Сегодня мы сольём этот Украинский Борщ!
Прибежала растрёпанная установка «Град»
с охапкой увядших ракет
и немножко перезрелых бомб
Установка «Град» уже здесь!
Она прилетала вчера
Она контролирует порты
Я в танковой колонне
Я в танковой колонне
Я в танковой колонне
Кто-то кого-то нападает
Вы слышали?
Кто-то кого-то нападает
Кто-то кого-то нападает!
Я перестаю снимать
Разбили камеру
Я перестаю снимать
Я в танковой колонне
Я в танковой колонне
Жарко...
Жарко...
Жарко...
В какую-то минуту
мощная, толстая, опасно мускулистая действительность,
страшно и широко потянувшись,
разрывает хитиновые хилые путы-цепочки
всех возможных мелких и мелочных
соглашений, пактов и прочей фигни!
И!
прёт напролом,
взрывая землю копытами,
вперёд рогами прекрасного критского быка,
уносящего деву Историю,
поющую восторженным голосом:
«Война! Война!»
Огромное жаркое небесное создание —
военный огонь! —
гигантским прыжком с размаха врывается,
прыгает на эти балконы провинциальные,
вонючие мирной жизнью
А ты сидишь, как будто Ницше,
на большой дороге беженец,
прижав ноутбук обеими руками к груди,
к этой мокрой-мокрой от беженского пота майке,
надетой впопыхах,
счастли́в, кто посетил сей мир
в его минуты роковые
Призвали, как сор трапезника,
на пир!
Даже не в качестве бараньего жаркого!
И только Болгарский Перец
и вправду счастлив!
Он в танковой колонне
Он в танковой колонне
Он подбегает
Рвутся бомбы
Люди в страхе бегут
А он спокойно стоит
На плече камера,
к лицу прижат тридцатипятимиллиметровый
фотоаппарат
В дыму и пламени
Болгарский Перец стоит в программе новостей
на экране всех телевизоров
Болгарский Перец
Болгарский Перес Реверте
Болгарский Перец,
у которого бывает много всего!
У которого бывает:
кэноновская зеркалка — фотоаппарат
натовские армейские штаны
чёрный тельник
ботинки такие большие
на ногах больших длинных
ботинки,
которые называются:
«коркоран»,
или «копкопан» —
не помню в точности
видеокамера цифровая профессиональная
«камкордер» «сони» «сони»
Названия разного оружия, разных камер и фотоаппаратов —
всё латинскими-латинскими
большими прописными буквами!
Болгарский Перец!
Болгарский Перес Реверте!
Рвутся снаряды
Свободу словам!
Свободу фотографиям!
Свободу самому разному кино!
А ты умоляешь в пространство
душного горячего дыма:
«Дайте немного здоровья,
немного жизни,
картриджа совсем немного
и!
чтобы мне совсем не умереть!
Не хочу!
Не надо умереть!»
И тут и Франция с флажком бежит
«Миру мир!» — кричит
И Россия тут как победит!
Быстро танками вперёд
Ты куда это всех побеждать?!
Распобеждалась тут!
Победившая такая!
Да!
А вот и победила и иду!
Всё равно приятно всё-таки!
Угу!
Нет, смотрите, как она распобеждалась!
Марш в дипломатию сейчас же!
Ататюрк
даёт пинка греческим кораблям Венизелоса
Греческие корабли ахейцев кубарем катятся в Пирей!
Троянское знамя борьбы танцует на ветру «зейбек»!
Троянский конь не пройдёт!
Измир — наш!
Анадол — наш!
Да здравствует,
да живёт Приамов скворешник!
Летят империи, рыдая и смеясь
И женщины совсем убиты
под мышкой с булками сидят
скамейкой деревянной лавкой
зашпилив кофточку булавкой
Бомбёжки улетают в грязь
Сонаты и Организации
поют мужчины ариями баритонов
Огнями дети факелами вспыхнут
Машины быстро-быстро уезжают
И вас на пир случайно пригласили,
как сор трапезника
А я — счастливая!
Я вижу этот мир!..
Куда
Туда
идти
так много счастья впереди
свободности легко в груди
Гляди
Лети
И самолёт опять летит в Москву
опять зимой
Болгарский Перец прилетел в Москву
Он великолепный
в камуфляжных штанах и в тяжёлых армейских ботинках
в чёрной кожаной гражданской куртке
в кепке-бейсболке
В метро мраморно-душно
Станция «Кропоткинская» моя любимая
колонны толстые и лёгкие —
сёстры тяжесть и нежность, что ли?
Мимо листочка в метро на выходе:
«Саакашвили — фашист.
Грузинский народ, не верьте ему!
Россия Грузия — дружба!
И весь Кавказ» —
почти детский почерк —
шариковая ручка —
аккуратные большие буквы —
большого размера
Зима — сырость — много людей в пальто
Болгарский Перец покупает в киоске журналы,
гладкие в тонкой плёнке химической —
«Мадам Фигаро», «Караван историй», «Ваш досуг»
Взмах небрежной руки в рукаве куртки чёрной кожаной
такси
Смуглый шофёр
«Ми бори́ cар Корани́» —
поёт музыка
в маленьком низком и тёплом
воздухе машины
За стеклом —
полёт мелкого снега —
вниз вниз
Летит снег сквозь раннюю вечернюю темноту сырой зимы
Далеко-далеко
мимо тёмного леса по дороге шоссейной
в самое далёкое Бутовое-Забеляевое Медведково
Это Россия!
Дом — башня братьев Лимбургов
код — цифры — замо́к — дверь
Открылась
В подъезде сумрачно
Ребята
наверно, собираются укалывать в себя наркотики
Надпись
возможно разглядеть на грязной стене —
«Маринка плюс Антон равняется любовь»
Смотрят с любопытством
Ведь жители местные
полагают, что снаружи дома — враги,
а не внутри дома!
Полетел вверх лифт
вверх вверх
В чистой маленькой прихожей нет окон
свет домашней электрической лампочки,
одетой в белый матовый колпачок
Уютно
паркет бликует чистый
Маша —
лицо Кикиморы Билибина,
принцессы Сибиллы,
монахини-расстриги Катарины, Лютера жены,
великой княгини Ольги Александровны Гольштайн-Гот-
торп-Романовой —
русское немецкое московское лицо
в короткой стрижке серенькие волосы-пёрышки в пря-
мой чёлке
Маша
худенькая девочка-студентка
учится на филфаке эМГэУ-
античная филология —
какие-то комментарии Порфириона
к чему-то что-то Горация —
Комментарии Порфириона к шестнадцатой Горациевой
эподе
Машин отец — ветеран афганской войны —
разменяли трёхкомнатную квартиру на две одно-
комнатные —
живёт отдельно
учил её, говорил:
«Надо целиться между двумя ударами сердца.
Поэтому женщины — самые лучшие снайперы.
У них сердца бьются слабее, чем у мужчин.
Надо выстрелить между двумя ударами сердца».
Маша Селищева
выбивает из духового ружья восемь из десяти.
Это без линз.
Она близорукая.
А когда с линзами в глазах,
может и десять из десяти,
из духового ружья.
Маша Селищева —
серые мягкие домашние брюки, цветастая блузка
Улыбка хорошая —
— Коля! —
с восклицательным знаком
— Здраве́й!
Он улыбается, как будто улыбающийся фокусник
Он вынимает из сумки блестящую позолоченную коробоч-
ку с флаконом «Опиума» от «Ив Сен-Лоран»
Из сумки появляются завёрнутые в целлофан
две розы
очень лепестково-махровые оттенками алого
У него в сумке —
два пистолета-«скорпиона»
дешёвые — для коммандос —
два пистолета австрийских — «глок» —
он купил хорошие пистолеты у Кибовского и Передерия
В сумке —
складной военный веер гунсэн
и очень маленький самурайский меч
и маленький бубен,
чтобы с помощью магического камлания
в мифического большого волка превращаться,
как будто царевич Баян в хронике Лиутпранда
Вкусные котлеты салат вино
Маша зажгла на столе свечу
в подсвечнике на белой скатерти
Вот он —
великолепный император Акбар в круглом тюрбане
в кафтане алого шёлка,
перепоясанном тонкой персидской шалью,
расшитой серебряными нитями
туфли остроносые
Разлёт чёрных глаз
тонкий профиль
Это Болгарский Перец
Маша неотразима
Остроконечная шапка-эннен над её бледным лицом Симонетты Веспуччи
Маша —
бледная голубизна и коричневость одежд,
волнистость шлейфа на паркете
Два цветка дремлют ароматно-тонко
в простой стеклянной синей вазе посреди стола
Большая занавеска отдёрнута, как в театре занавес
Тёмное синее окно расцвечено праздничным летением снежинок
На подоконнике чистом белом — бутылка «Мартини»
Молча прижавшись друг к другу тёплыми телами,
совсем голые они смотрят на дивиди
«Мертвеца» Джима Джармуша,
курят лёгкую травку,
они забрались на диван с ногами
И ночь ночь ночь
Нежная подушка-гусыня
горьковато пахнет его «Землёй Гермеса»
Его тело горьковато пахнет «Землёй Гермеса»
Часы бегут бегут
ногами изящной длины
Кармен Висенте Аранды — Пас Вега —
чулки с подвязками красными бантами башмачки,
истёртые тонкими подошвами о брусчатку улицы Кандилехо
Твоя! Твоя!
И утро
утренняя любовь
будильник
волшебно-горячий душ в тёплой ванной комнате
махровое полотенце, такое домашнее
— Коля!
Кофе!
Последнее объятие
Холодный свежий воздух для дыхания
Мимо домов — башен братьев Лимбургов
Далеко-далеко —
такси —
аэропорт
«Жизнь — благо!
Но если думать, что жизнь — череда несчастий,
тогда выходит, что жизнь —
одно сплошное несчастье,
тогда выходит, что смерть —
это счастье!
Только те, которые так рассуждают,
они или бедные, или совсем больные.
Вот если бы они были совсем здоровые,
и у них были бы деньги
и веселье в сердце
и много красивых девчонок
и одна — очень хорошая —
вот если бы у них всё это было
вместо болезней и разных тоскливых мыслей,
вот тогда они были бы счастливыми!
Потому что жизнь — всё равно счастье!
Конечно, бывают несчастья в жизни,
и даже и много несчастий,
но счастья всё равно больше!» —
говорит старинный Казанова!
Улетает Болгарский Перец
Завтра его работа —
быть выдержанным «Педро Хименесом»
Это не человек,
это вино такое испанское.
Cчастья всё равно больше!
