* * *

под подсолнечником
то есть дважды под солнцем —
так мы живы

только тогда семена дозревают
когда солнце обуглит их кожуру
твёрдой ночью от солнца укроет
и уже не молоко —
их наполнит тёмно-светлое масло.

только тогда подними мою голову к свету
и лицом словно тенью укрой.

* * *

знаешь, какого цвета
должен быть парус
чтобы не лопнуть в солнечном ветре?
из какой тишины я тяну этот шёлк,
у каких пауков отнимаю.
сколько дыр оставляю для лишних лучей.

чёрный парус приносит наживу,
красный — потомство.
в белый саван уткнувшись приходят враги и недолгие гости.
жёлтый бархат натянут над судном богатых больных.

я плету нам бесцветный как голое тело
частый словно секунды ресниц
и ничей как наш парусник парус.

* * *

                        Светлане К.

в пещерке от греческого
ореха, в туфлях
эмпедокла, без зеркала, или с зеркалом, но в темноте.

без рогов он спускается
и никак не может спуститься,
перед сизифом всё ускоряет лавина,
виноградных улиток гроздь живёт на зубах у тантала.

как отхлынуло чёрное, синее море,
и пустыня вся ссыпалась в малое тело солонки.
спи вокруг меня, шёлковый холм и розовеющий лес.
спи; как вязальщица шелкопряда с овцой,
буду ставить насечки о бледном румянце.

* * *

сколько узлов завязать на платке утекает беспамятство речек?

в малой корзине похоронили клубок не найдя мёртвой птицы.
у хозяина ленты подвязки украли шнурок.
деревянный глухой камертон подложили хозяйке
к связке ножей.
сколько чужих приключений и складка.
чёрные ткани и узел в плече ключ
к ладони: не чтобы открыть или взломать, а сравнить
с камертоном.

и четыре зубца содрогнулись на вилке
будто робко вздохнул человек малопалой рукой.

ты опускаешь мне в шелест лицо и смеётся бумага
штора
за ширмой
портьеры
до двери
со створкой за
ровным чулком

длинный список

* * *

мы так изогнули стену,
что все двери — снаружи,
а море — внутри,
и все реки текут по красным коврам,
по которым, как правда, идут корабельной ступнёй.

все узоры — цветы,
если видеть сквозь стебель.
мы так изогнули прозрачное море,
что внутри — только ночь,
чтобы и в темноте, и при свете неоновой лампы
видеть воздух и свет.