Воздух, 2007, №4

Дышать
Стихи

Незабываемая вещь

Владимир Аристов

ПРОЩАНИЕ С ВЕЩЬЮ

Ты собственник пластмассовой расчёски,
Но время настаёт —
Ты расстаёшься

Зубцы пересчитаешь в ней прозрачные
На рассвет посмотришь
Сквозь сумрачный и тёплый
Её искусственный янтарь

Не так уж много ты теряешь
Когда из твоего кармана правого
Выскользнет она

И всё ж раскроется весь круг земли по-новому
В октябрьской красоте Москвы

Но как проститься с вещью, как нам вещь простить в мире где нет исчезновенья
Чем обернётся гребешок?

И вот она, забытая в вагоне
Уносится незабываемая вещь

Ты просишь уходить, но я не покидаю...

Прочнее штампов и печатей проступают
В октябрьском воздухе пряной синевой
Твоя и наша праведная крепость
И грамота на новую любовь

Но не прощаюсь —
       не прочнее
    зубцов и ниток зыбкого моста
  той тропки, по которой перебрался
ты с ветки на другую сторону
  по гребешку на новый берег наш

  Покинет вещь тебя — тем самым ты свободен
    подписи её не требуется, суда не будет
    дело о разводе иль растрате никто не заведёт, а
    жаль, может быть, поскольку совсем ты один
    право собственности вступает в свои права
    у тебя теперь развязаны руки ты теперь претендуешь на обладание миром
    ты в собственности море новой вступаешь
    ты можешь обретать любую вещь     ты свободен в
    шерстяной коричневой своей шапочке с
    узорами и кроме призрачного позора нет на тебе ничего...

И из руки я выну   из кармана
           рудиментарный её размер
    Отдам последнюю расчёску

Где вероятность оказаться вместе
Послед событий
В тридесятом мире
Во владеньях всех

И вот под Юрьев день
   по раннему морозцу
 бежит она, бежит простая вещь

И ты бежишь от ней

И леса редкий гребень
  ты видишь в тишине чернеет
  и окоёма зимний край —

    и ты бежишь по краю
             навстречу ей...


* * *

                                                                 памяти А.Ю.

75-го август
Мерцая дремали авгуры

Расстегаи с визигой
   и литровый цилиндр
Зелена вина
В «Центральном»

Проницаем был взгляд
И духовная несомненна еда

Может быть, хохолком от времянки-стремянки
Время любое я достаю
И в аи отзывается ай, Али, и а-у слышно в А.Ю.

Ты ореховым взглядом по лицам вещей скользил
Разорвать повторенье такое времён — это выше временных сил.
Что же будем в том времени делать опять?
Декламировать жизнь
Подгонять несозданье
                              по улице
И ореховым прутиком всё в ту ж
                    непокорную загоняя тетрадь?
И на что возрождаемой жизни
                               пламень исчезнувшего вина?

Горечь мира, молодая вина легко в безликое летнее
                        в несомненное претворена вино


БЕЗ НАЗВАНИЯ

                                                  А.В.Ш.

                                                        Видел я идеальное облако...

1

Где усы твои,
                        груз лет?

Книгочей...

         и понурые контуры улицы за твоей спиной

Немота без нажима

И лицо твоё     усталое
                       разделённое словно
                  не согласно частями между собой...

Юности дальной бесцельный плод...

О́блака за тобой над улицей
                             раскалённо-ликующий край

Мир, снизошедший с картин, —
Музыка без презренного звука...

И далёко раздарены страны лица твоего


2

Чуть шевельнулись шестерни
                            где-то в            темноте
                                  зубцы соприкоснулись

И на который уж день
           прощение пришло

Ты не был героем интеллекта

Лишь громким и громоздким
                            человеком добрым

Первых встречных приветствуя
Небрежным математическим поклоном

Наши мысли одеты в дырявые
                                  перчатки голосов других

Я время пытался твоё окликнуть но не мог

     Пригнувшись, детской рысью-побежкой ты двигался по кругу
                вдоль серого заворожённого сарая

Где маркой без зубцов
                       отклеившейся от взгляда

             Заборы

Мелькнёт забытый пруд
Изумруд травы́ двора

      Медленно они миновали

    Не исчезли люди, каждым из которых ты когда-то был

И кто из них сейчас ты?
          Не различить в контурах невесомых
                                                       темноты
Где в жмурки огромный ты играл
И чтобы тебя не узнавали
Накидывал на плечи чей-то дождевик

Но всё же выдавал тебя голос, хаос дыхания
И грубоватый смех, идущий от самого сердца


3

           ...Алма-Ата

                                     ...тот баскетбол

   чужого опыта дырявая корзина
       всё осыпается меж пальцев
                      еженедельной мельницей меж строк
                                                     чужих
Не видимых из глубины лица
                              без вислых кончиков невидимых усов твоих
То облако... тот нестерпимо светлый край
                           умножена окнами твоими
                                   наша любовь к себе множится в них
                                             многократно — к другим
                                        если открыты летние окна
                        к тебе одному, но не одинокому
                                   не одинаковому
                                    и если я в тебе — к тебе


БРОШЕННЫЙ ЗОНТ НА УЛИЦЕ ДОБ В ПЕШТЕ

                      Никто не подымет
Зажжённая спичка при свете солнца
                    Никто рукою, как ветер,
                                            осенний лист не подхватит
Пламя почти незримо
                     Многоугольный
И сквозь него видна уходящая вдаль фигурка
                       Взглядами не восстанет, не восстановит
                               то, что сейчас совершается
                        Если оно не торопится убежать

                     Если изломанный зонт
                                 загорится вторично как солнце-витраж
                         Если не выразить —
                                            значит не выбросить его
                                                       никуда
                              потому что в печурке осенней
                                           разгорается будущее
                                                 повторённое так, что не скучно
                                          жить ему —
                                                              сейчас лишь перерыв в бытии


* * *

      Там на берегу Дуная
                 возвышается гора
        мимо велосипедисточек
            не разъедется толпа

      Люди косвенно мешают
           зрению (не обесточь)
          бестолочь толчётся в оптике
                 ей мешает человек

      И по бесконечной набережной
                 однодневками снуют
                  велосипедисты встретились
             разошлись и вновь снуют

                    И мешают восприятию
                            разошедшиеся тени,
                                   самостийные тела

                                Как объять, когда проносится
                                      бешеный велосипед

                    Буда, Пешт или безумная
                                 восхищённая Москва

Легче нам, что не проносятся
                     по краям Москвы-реки
          велопеды скоморошные
  лёгкие, как плавунцы

   Легче нам изъять из зрения,
                    как застрявшее стекло
     Пети Медленного дление
       И Наталью Медовых
        Станислава Иванова
                   и ещё Полину Грач

                       Где кончается в них город

Где тогда начнётся ужас
    Город в нас воспоминания
             очищаем от людей

        и бесшумно ходют дворники
     всех сметая как соринки
ветровых открытых глаз

   И вернуть удастся ль в город
      Тех, кто выброшен до дна
  Гору Геллерт не очищенную
                  от людей, людей, людей
   И холмы Москвы







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service