Лето было богато на разнообразные проявления литературного свинства, из которых в фокус общественного внимания попали, прежде всего, два. Первый скандал разгорелся после того, как в интернет-издании «Взгляд» один давно позабытый критик, некогда с позором выставленный из всей московской печати и вернувшийся было к своей первоначальной творческой деятельности на ниве гинекологии, попытался напомнить о своём существовании посредством памфлета против Марии Степановой, в котором стихам Степановой было посвящено одно предложение, а остальное место занимали рассуждения о том, что а) все козлы и б) широкое признание Степановой обусловлено её личной эротической привлекательностью. На защиту права критика обсуждать репродуктивный потенциал писателей вместо их сочинений ринулись колумнист «Взгляда» Виктор Топоров (который, собственно, других методов письма и не знает) и редактор отдела культуры Дмитрий Бавильский (который, собственно, свой отдел в коллекцию базарной брани и превратил). В ходе второго скандала глава попечительского совета Бунинской премии, ректор Высшей комсомольской школы (переименованной, но не изменившей своего духа и уровня), обозвал незначительной тусовкой экспертный совет премии в составе Вадима Месяца, Дмитрия Бака, Павла Крючкова, Дмитрия Кузьмина и др., самораспустившийся в знак протеста против того, что в шорт-лист премии в обход экспертов были включены такие конгениальные Бунину авторы, как поэт Верстаков, автор патриотически-антисемитских рифмованных прокламаций (И вас награждают не зря / крестами на грудь и на кладбище / кремлёвские ваши друзья, / нерусские ваши товарищи и т.п.). От необходимости развёрнуто анализировать эти этапные события литературной жизни нас освобождает чеканная формула, выработанная Дмитрием Александровичем Приговым и идеально описывающая эти и другие подобные ситуации:

Что же так Рейган нас мучит
Жить не дает нам и спать
Сгинь же ты, лидер вонючий
И мериканская блядь

Вот он в коросте и в кале
В гное, в крови и в парше
А что же иного-то же
Вы от него ожидали

Мир Вашему праху, дорогой Дмитрий Александрович! Ваших формул нам хватит надолго.