* * *
Первую тысячу лет я буду слушать сакс,
Ехать в машине, июнь, закат в зелёном огне,
Или — май, сирень, окно, открытое в сад,
И ветер шевелит занавески в окне.
Шум высоких берёз и сосен пасмурным днём,
Белый шиповник, и дуб, и жасмин, и клён...
Первую тысячу лет — я догадаюсь потом
И побегу, как к морю с поезда, — даже в шторм.
В Средиземном — в Эгейском — в августе — звон планет,
По созвездию плещется в каждой волне...
Первую тысячу лет, в каике, завернувшись в брезент,
Между Критом и Наксосом буду плыть на спине.
* * *
Скажи себе: мне этого не жаль.
Не жаль, не жаль, не этого, не это
стоит во мне как облако, и боль
не оттого, и всё давно забыто,
но вот оно — как облако, стоит,
и ты и лжёшь, и веришь каждой фразе:
остроконечный белый Ликавит,
похожий на мороженое в вазе.
* * *
Слаще всего — дышать
Воздухом у воды,
В одиночку гулять,
Оставляя следы
Необутой стопой
В мокром тугом песке,
Или пить кофе с тобой
В крошечном городке,
Жмущемся, точно кот
К блюдечку с молоком, —
К гавани (слово «порт»
Будет им велико).
Это шторм или бриз?
Хлопает полотно.
Солнце, спускаясь вниз,
Превращает в вино
Свой вечерний чертог.
Яблоко Гесперид
Катится на восток
И под водою — спит.
Выдох и вдох: волна
Набежала — и вспять.
Тьма встаёт как стена.
Слаще всего — дышать.