* * *

Бабы из рек
Дети из клюкв
Люди из крошечных сцепленных букв

Как вас разъять
Чтоб прочитать
И при этом ещё не обидеть?

И в какой виньетке плеромы
И в каком, извините, виде
Приказали мне вас искать?

* * *

Мы все окажемся невинные младенцы
В таком же рае золотом
И голова моя, отрезанная в детстве
Уже не запоёт дурацким петухом

Без рук, без ног
И без змеевика
Нарезаные впрок
Составим штаб полка

Нам шеф Единый Бог
И сердце род значка

* * *

Сумасшедший ревёт, тетрадь берёт
Пишет опять в белую тетрадь:

"Сегодня снова белый снег идёт на мир
Пятиэтажки, толстые тётеньки, о мой кефир!
Бирнамский лес, прости господи, заговорил"

Такое иерархиям отправлено письмецо —
Власти, Господства и Силы отворачивают лицо
Чья-та рука с перстнем заложила три градуса на руле
И наш герой заплясал в петле

Сильно заходил, заскрипел крюком
И на полумёртвого сверху рухнул дом

* * *

Молкнет звонкий гром цикад
Говорят Вяльцева, Паташон, Пат
Вяльцева поёт, Пат и Паташон говорят
Что нам временная потеря мира

Маленькие пошли воевать проливы
Алые адаманты и новые перлы
Свежей спермы на рубине раны
В утробе трупа и на лазури рая

В недре матери и на кармине мая
Серебром и быстрым и новым
Солёная рана по лазури моря
Под гром барабана идёт играя

* * *

Что это?
Света
Лучи печальные?

Нет
Это
Электро

Магнитные лучи
В ночи
Летают идеальные

Один и два и три луча
Сетчатку девочки дроча
Нудят её сказать в ответ
Что это свет

* * *

Хлябь идёт не хлябью
Вода идёт не рябью
Полосатой шкурой котофея

Там же обретается и сабля
Надоела звонкой наука острых
Лёгкая наука быстрых

Смешным стало казаться убийство
Пришла видимо и старость
Теперь взынькая гнётся на дне озера

По давности дела ставши де-факто рыбой
А не кровавым гандоном чести
Обратной формой глубокой и длинной раны

Хам

На сперме леса золотого
Плясал отец косматый снизу

Пускай на зелени весенней
Мой сын лего́нькими руками
Перед седмихолмовыми москвами
Неподнимаемую подымает ризу

Примерит и сейчас порвёт
И сердце порванное cнизу
Своим не назовёт

Денису Новикову

Ты, умирая в пророческом сне
Даже сквозь гадский прищур
Жил бы и и жил бы в Советской стране
Это уже чересчур

Видел бы адское небо над ней
Эту коцитную слизь
Стал бы любить и считал бы своей
В месте, где мы родились