|
Нина Виноградова. Чёрный карлик: Стихи. — Харьков: Эксклюзив, 2006. — 100 с.
Новая книга харьковского поэта. Стихи Виноградовой, имеющие в основе постцветаевскую просодию, несколько, впрочем, смягчённую, отличаются глубинным лиризмом при достаточно откровенном, отчётливом понимании внутренних разрывов, наполняющих мир; с формальной точки зрения такого рода «разрывы» могут быть усмотрены в синтаксических изломах, намеренно неточных рифмах, авторских особенностях тонического ритма и т. д.
<...> Мы пишем похоже — похоже живём. / Не обвиняй меня в воровстве. / Живём параллельно — синхронно умрём. / Может, найти себя в ведовстве?<...> Р. А. Воронежский. Уроки кофе. — М.: Гаятри, 2007. — 208 с.
Концептуальный сборник Ромы Воронежского — автора, более всего популярного в Интернете, — включающий малую прозу и стихотворения. Метод Воронежского основан на иронико-абсурдистском соположении контекстов, деконструкции социальных, психологических и т.д. мифов и дискурсивных штампов, в особенности порождённых глянцевым, офисным, сетевым мирами. Стихи Воронежского (как и ряд его прозаических миниатюр) предстают своего рода «фрагментарными» текстуальными телами, отсылающими к некоему контексту-симулякру, фантомному дискурсу. В этом смысле за ироническим эффектом скрывается нешуточный социальный протест.
я хочу умереть президентом, / чтобы все ордена в позументах, / чтобы траур на день или три, / но потом чтоб воскреснуть, конечно, / чтобы встать, отряхнуться, и вот, / развернув президентские плечи, / вынуть длинный весёлый народ, / тот, что ездит по длинным весёлым / и железным пилюлям метро // и любят песню деревни и сёла / и любят песню похоронные бюро Надя Делаланд. Абвгд и т. д. — М.: ОГИ, 2007. — 96 с.
Новая книга поэта из Ростова-на-Дону. Делаланд, отталкиваясь от характерного для новой молодой поэзии синтеза тотальной исповедальности с размытым, не фиксированным в определённой традиции культурным подтекстом, дополняет этот метод жёсткой экспрессией, порой даже надрывностью интонации.
Рыба умерла, рыба умерла, / полосатая рыба скалярия, / плоская, как доска, / от тоски // Потому что как ни корми / её водорослями и дафниями, / она всё смотрит в себя, / всё смотрит в себя <...> Дети бездомных ночей: Современная калининградская литература / Ред.-сост. И.Белов, С.Михайлов. — Калининград: ФолиАнт, 2006. — 400 с.
Вслед за полуторагодичной давности антологией «Солнечное сплетение» — новая антология авторов-калининградцев, близких к сообществу «Полутона» и группе «Ревнители бренности», на сей раз включающая не только стихи, но и прозу. Впрочем, прозаические тексты, попавшие в сборник «Дети бездомных ночей», сильно проигрывают поэтическим; зато чрезвычайно удачна поэтическая выборка: медитативные параболы Андрея Тозика, энергичная и богато интонированная лирика Игоря Белова, прозрачно-исповедальные миниатюры Ирины Максимовой, новое битничество Сергея Михайлова, герметичные опыты Дмитрия Пономарёва, горькие сатиры Евгения Паламарчука, концентрированные, но многоуровневые тексты Павла Настина, — всё это заставляет говорить о калининградцах как о весьма значительной группе (может, даже и школе, что требует, однако, более чёткого понимания объёма понятия «региональная школа») стихотворцев.
не иметь права / петь твои песни / приходить и не видеть / стекла / как два человека / скрываясь и пятясь / осторожно о главном / мечта (И. Максимова) Лев Дугин. Знаки и звуки: Стихотворения. — М.: Возвращение, 2006. — 168 с.
Сборник поэта-верлибриста Льва Исидоровича Дугина (р. 1919), парадоксальным образом дебютировавшего (!) со свободными стихами в девяностые годы. Риторические приёмы Дугина близки к традиции ангажированного авангарда в футуристическо-экспрессионистском изводе.
Стены двора — централ. / Строй солдат — строго, стройно. / Приклады — в приказном построении. / Лбы, глаза, рты — привычно проверены. / Но всё ещё жизнь продолжается — ещё ничего не случилось — / тюремный централ — ещё ничего не случилось — / стены-цемент — проволока — вышки — ещё ничего не случилось — / слабые пятна света на бледной побелке — / ещё воздух в тесном каменном кубе <...> Саша Етоев. Простодушные стихи. — СПб.: Красный матрос, 2007. — 60 с.
Книга стихотворений известного петербургского прозаика, работающего в манере гротеска и фантастического реализма. Стихи Етоева отчасти построены на резонёрской примитивистской маске, близкой к митьковской традиции, отчасти отсылают к городскому романсу. Иллюстрации Юлии Беломлинской удачно дополняют общий образ низового питерского декаданса восьмидесятых годов минувшего века.
Рыбаков вон пишет, людям нравится, / под какого-то поддельного китайца. / Почему б и мне заради хлебца / не писать под замудоханного вепса? / Потому тебе за вепса хлеб не есть-то, / потому что ты тот самый вепс и есть-то. Контрапункт: Стихи 1986-1991. — Б. м., б. д. — 112 с.
Мини-антология, представляющая стихи участников легендарного саратовского литературного объединения «Контрапункт», существовавшего в 1986-1991 гг. Нестоличные андеграундные группы до сих пор остаются в тени московских и ленинградских. За пределами города наиболее известны тонкий мизантропический лирик Олег Рогов, сращивающий в своих стихах метареализм и поставангард Сергей Рыженков (живущий ныне в Москве) и центральная фигура саратовского андеграунда, маргинал и многолетний тюремный сиделец Александр Ханьжов (1947-2002), чьи стихи по духу близки ранним СМОГистам. В книге также подборки нескольких других авторов, как покойных: Ларисы Грекаловой (1956-1993) и Александра Мураховского (1957-1998), — так и здравствующих, среди которых надо отметить романтический абсурд Вячеслава Борбата, плотную, крайне концентрированную лирику Светланы Покровской, поэтическую публицистику Александра Романова.
<...> Где Христос рождается? Утром придёт полковник, / ударом ноги распахнёт железную дверь: / «Дрыхнете, суки!» — И сердце в местечко укромное / прячет дары, как детёнышей дикий зверь. (А. Романов) Валерий Лобанов. Штрихи и коды. — М.: Издатель А.Можаев, 2006. — 48 с.
Сборник живущего в Подмосковьи поэта. Стихи Лобанова, собранные в настоящей книге, представляют собой классические образцы отечественного миимализма в его комбинаторно-ироническом изводе; впрочем, представлены и образцы, близкие к конкретистской традиции. Миниатюрность самого издания подчёркивает авторскую установку; единство книги поддерживают в немалой степени рисунки Светланы Никольской.
у Всеволода Некрасова / не классово и не кассово // но классно Андрей Максимов. Новый год (II). — М.: Воймега, 2007. — 72 с. — (серия «Приближение»).
Сборник (публикуемый под псевдонимом) поэта, близкого к сообществу «Алконостъ». Стихи Максимова в немалой степени восходят к андеграундному примитивизму (В. Гаврильчик, В. Уфлянд, О. Григорьев); в данном случае, однако, присущая классикам метода тотальная социопатия несколько приглушена, лишаясь онтологического статуса и приобретая сугубо личностный, лирический.
Свобода, допустим, как воды моря ли, океана. / Нирвана, допустим, как ванна. / Спасение — как бассейн. / И если нет моря рядом — / льёшь в ванну воду из крана / или в бассейн ныряешь / во всей своей красе <...> Вадим Месяц. Не приходи вовремя (Мифы о Хельвиге). — М.: Изд-во Р.Элинина, 2006. — 47 с. (Литературный салон «Классики ХХI века»: Поэзия).
Новый сборник известного поэта и прозаика, живущего между Москвой, США и Сибирью. В настоящей книге Месяц предстаёт в одной из центральных своих поэтических ипостасей, связанной с «вторичной мифологизацией», созданием авторских синкретических квазимифов, фрагментов, по словам самого поэта, «бескрайней авторской саги, объединённой общими героями, мотивами, отсылками к архаическому прошлому Евразии и Северной Америки». Среди прочего, в книге — стихотворения из цикла о Хельвиге (своего рода скандинавском Alter Ego авторского «я») и известный как бы шаманский текст «Таёжный охотник», посвящённый памяти дедушки поэта.
<...> Сохатый переступил меня, / лицо моё тенью своей черня, / он чуял во мне прогорающее кострище. / Он знал, приближаясь к чужому теплу, / как скоро звериному быть числу / и душе моей стать звериною пищей <...> Артём Морс. Из этого темнеющего сада: Стихи. — Иркутск: Издатель Сапронов, 2006. — 48 с.
Сборник молодого иркутского поэта, финалиста нестоличной поэтической молодёжной премии « ЛитератуРРентген»-2006. Стихотворения Морса построены на столкновении суггестивной брутальности, черт «новой искренности» и «сетевого мэйнстрима»; впрочем, основой метода здесь можно назвать прогладывание сквозь личностно-переживаемый мир внеположного сознанию, лёгкого, но явственного абсурда.
минуты две тому / как вышло время / закончился урок / прошла неделя / родился мальчик / умер космонавт / минуты две / назад <...> Денис Новиков. Виза. — М.: Воймега, 2007. — 256 с.
Фигура Дениса Новикова (1967-2004) предстаёт одновременно одной из самых заметных и самых незамеченных среди поэтов 1980-90-х. Яркий поэт Литинститута лучших его времён, автор толстых журналов и книг «Пушкинского фонда», наконец, что, быть может, самое важное, — участник легендарной (хоть, по сути дела, и эфемерной) поэтической группы «Альманах», — Новиков занимал в последние годы жизни принципиальную позицию отстранения по отношению к литературному сообществу, приведшую, в конечном счёте, к почти полному выпадению из него, — причём выпадению, инициированному не средой, но самим поэтом. Среди участников «Альманаха» — Михаила Айзенберга, Сергея Гандлевского, Тимура Кибирова, Виктора Коваля, Дмитрия А. Пригова, Льва Рубинштейна, — Новиков выделялся не только существенно младшим возрастом, но и принципиальной инаковостью поэтической структуры. Каждый из старших поэтов группы сформировал поэтику подчёркнуто авторскую, выделенную из общего ряда благодаря жёсткому приёму или совокупности таких приёмов (в наименьшей степени это относится к Айзенбергу). Новиков же ускользал от столь однозначного позиционирования самости. Выделенность из «эстрадного» ряда старших поэтов не делает, однако, Новикова полноправным представителем следующего поколения. Поколение, сложившееся на грани восьмидесятых-девяностых, в составе которого — ровесники и почти ровесники Новикова, — формировалось, сознательно выбирая путь наследования, но не подразумевая возможность идеологизации их творческого метода (только — стратегии поведения!). Они, в отличие от поэтов «Московского времени», метареалистов, концептуалистов, свободно и совершенно индивидуально сращивали в собственных поэтических языках самые трудносоединимые, «далековатые» традиции и новации. Новиков, чуравшийся откровенной литературной идеологии, в сущности, склонялся к чистому наследованию традиции, весьма широко понимаемой, но не подвергнутой взлому, а пассивно усвоенной. Этот отказ от выбора сделал необходимым выбор иного толка: особого толка судьбы, ухода из литературного мира при сохранении верности поэзии, попадания в своего рода гибельную трещину.
Бежать озабоченным кроликом / из книжки любимой твоей; / лежать молодым алкоголиком, / как в книжке на сей раз моей. / Английские были писатели, / им было понять нелегко, / что русскими будут читатели, / а втайне — насрать глубоко. «ПОЭТому 2006». Избранное: Сборник стихотворений. — СПб.: СОЛО, 2006. — 134 с.
Сборник участников петербургских конкурсов для молодых поэтов «ПОЭТому» (в котором «соревновались тексты») и «Послушайте!» (соревнование поэтов как исполнителей текста). Общее впечатление от сборника, а особенно от сопровождающих его заметок устроителей, как от смеси сетевой и «литкружковой» субкультур. Сборник, однако, содержит несколько небезынтересных подборок: Василий Горбовских, Рахман Кусимов, Евгения Пятко. Из более заметных имён отмечу Романа Осминкина и, особенно, координатора конкурса Любовь Лебедеву.
<...> не издевайся надо мною хватит / я как собака Павлова услышу твой голос / и тут же течёт слюна // бежала бежала дура в шёлковом платье / но не успела на электричку на Павловск / и чуть не сошла с ума <...> (Р.Осминкин) Сергей Соловьёв. Фрагменты близости. — М.: СТС Пресс, 2007. — 336 с.
Новая книга обосновавшегося недавно в Москве автора, работающего в последнее время на стыке стиха и прозы, литературы и перформанса, авторского и коллективного. Эта книга также носит синтетический характер: стихотворные и прозаические фрагменты взаимодействуют в ней на равных, имея право существовать и самостоятельно. В отличие от предыдущей прозиметрической книги Соловьёва, «Крымский диван», во «Фрагментах близости» отдельные «кирпичики» текста не противопоставлены друг другу, объединённые в тематико-стилистические блоки, но представлены линейно, образуя лирический метасюжет.
Зачем Господь висел, как вертолёт, / и бездну вод рябил? / Почто боярыню обидел? // Зачем прямая речь косит? // И почему луна? / Печально. Юрий Стефанов. Изображение на погребальной пелене: Стихотворения. Поэмы. Переводы. 1956-2000 / Сост. Н.Стефановой, предисл. А.Давыдова. — М.: Литературно-философский альманах «Контекст-9»; журнал «Волшебная гора», 2006. — 344 с.
Сборник поэтических произведений Юрия Николаевича Стефанова (1939-2001), более известного как исследователь и переводчик европейской мистической и эзотерической литературы и философии, но писавшего всю жизнь стихи и прозу (его прозаические тексты собраны в изданном под маркой «Контекста-9» в 2004-м г. томе «Крыльцо ангелов»). Поэзия Стефанова в значительной степени внесубъективна, построена на оперировании широким набором мифологических и культурных аллюзий, однако на глубинном уровне часто включает в себя мотив пути, внутреннего становления. В томе также публикуются переводы Стефанова (из Вийона, Нерваля, Рембо, Поля Фора и др.).
Узок мост, и тесны врата, / И клыки торчат изо рта. / У привратника, и слюна / На звериных клыках видна. / А как только спустишься с круч, / Да увидишь заржавый ключ, / Да сверкнёт тебе в очи меч — / Тут уж лучше обратно бечь, / В лоно матери новой лечь, / Как зерну в распаханный дол, — / Так советует «Бардо Тодол». Анатолий Фёдоров. Ars clinica: Эпическая басня о болезнях врачей. — СПб.: Библиополис, 2006. — 504 с.
Странное сочинение малоизвестного автора. Гигантская поэма, в которой сложным образом чередуются белая силлаботоника и тоника, свободный стих, разного рода дериваты гекзаметра. Торжество поэтического нарратива, череда анекдотических эпизодов и внутренних монологов. Своего рода барочный извив классического питерского андеграундного иронического абсурдизма. Поэму удачно дополняют иллюстрации А. Войцеховского.
<...> Я до сих пор, бывает, представляю войну на микроуровне в натуре: / вот кровоток колонну подкрепленья в лице антибиотика приносит / на поле боя — скажем в носоглотку; там враг уже всерьёз внедрился, / бактерии идут победным маршем по слизистой, и множество героев — / отважных лейкоцитов — полегло, и горы трупов разлагаются в мокроте, / и воспалённые войной участки горла горят в огне, и жарким вихрем кашель / проносится над гнойным пепелищем <...> Борис Херсонский. Глаголы прошедшего времени. — Одесса: Студия «Негоциант», 2006. — 144 с.
Новая книга известного одесского поэта включает в себя стихи, написанные за последний год. Сборник открывается циклом «Письма к М.Т.», вошедшем также в московский сборник Херосонского «Семейный архив» (о котором мы писали в №4 «Воздуха» за 2006-й г.). Среди других циклов книги выделяются «Новейшая история средневековья» — жёсткое и чёткое портретирование эпохи в синхронических и диахронических фрагментах; «Иконная лавка» — ряд метонимических экфрасисов; «Войнушки» — саркастическая метафизика, неожиданно близкая к поэтике Елены Фанайловой. Творчество Херсонского характеризуется чрезвычайно богатым метрическим и ритмическим репертуаром, приглушённой, но глубинной иронией, поразительным объёмом трансисторического осмысления.
<...> Это солнце-шапка на воре-Кремле горит, / это огненное блюдечко крутит в аду спирит, / то звезда, в ней дыра, из дыры голубой огонь, / то под маршалом горячится бронзовый конь. // Это жизнь за други своя, на круги своя. / Подавившись хвостом, подыхает кольцо-змея. / На огромном надгробье полыхает кольцо-венок. / Образ и подобие пляшут у Божьих ног. Пётр Чейгин. Пернатый снег / Предисл. О.Седаковой. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 136 с.
Первая (и единственная!) книга легендарного поэта ленинградского андеграунда включает стихи 1970-2000-х гг. Поэтика Чейгина созерцательна, но это активная созерцательность, подразумевающая улавливание онтологических смыслов во внешнем бытии и проекции уловленного на смыслы внутренние. В этом смысле «традиционализм» Чейгина — сугубо внешняя оболочка поэтики, глубинная же основа этих стихотворений достаточно герметична.
Разговор о крайней мере, / о вороне ветряной / проживут на белом небе / рядом с полночью сухой, / где-то в области глухой, / на постели моховой. // Разговоры топора / о моём живучем горле, / о простуде в чистом поле. / Где на -эль, / а где на -ра / восклицанья топора.
|
