Мне лучше знакомо то, что называют весной
Дверь сарая пол сарая сверху балка.
Балка вдоль и балка поперёк, блик ведра
снизу на земляном полу.
Берёза. Берёза подбирается к сараю, в мартовском свете.
Сарай с подкравшейся берёзой. Петля.
Но всё же не во сне же. Во сне же.
Дверь сарая. Крыша сарая. Последний шаг.
Да-да. Форма. Табурет. Стремянка. Петля, прыжок.
Неизвестно. Как и другое. Неправда.
Ветер весенний. На улице у подножья горы. Уверенная поступь.
Оттаявший пол. Теплеет. Вот и опять выворачивается
год из мороза.
В Вене зима
Эта невесть кем, не мной, сшитая блузка,
я её — шёлковую, чёрную, — отыскивая петельки,
на ходу застёгиваю над животом,
чтобы не холодно было ему и он отдохнул,
он, напоминающий, что час назад
его однозначно прослабило, —
чёрная, маленькая,
которую надо застёгивать под полоской ткани,
отыскивая навстречу друг другу петельки и пуговки,
так вот, она, поскольку я не сама её сшила,
таким же образом не моя, каким образом моё то,
чего мне от неё нужно или что я с ней учиняю.
Как чуждо, как отдалённо и в каком отдельном явлении,
кругло, округлённо, закруглённо отделено это самое её
пошиванье, лучше всего сравнимое с этой фигурой,
внутри которой после первых же шагов по улице
чувствуешь, как приседает зимняя стужа в качестве доказательства
подлинной зимней стужи.
Эрос
Солдаты — цветочки в кувшин — глядят
стеблями вниз: кочевники, звери —
природа побольше, природа подальше, сама даль —
показывают, чего им искать;
женщины: ангелы, шьющие стяги;
штопальный гриб, глянь, домашний графин —
конечно, безбородые, юные, бывшие сыновья — глядят
в бездонный, в отцовский смысл.
Вид сверху
Она медленно идёт с собакой.
Она идёт медленно, собака её тащит,
дорожки парка, высокие деревья, снег;
школа вокала.
Она медленно идёт со своей собакой.
Внизу. Школа вокала, жёлтое зданье.
Идёт медленно, собака её тащит.
Идёт снег.
Жужжание
Улей — как сама вещь, так и слово —
уплотняет пчёл, рой, пространственный и бессветный,
рой пчёл, следующих цвету, когда светло, или запаху
(а запаху — и когда темно тоже?).
Психическое тело остаётся непостижным. Что ж оно, само по себе?
Иного выбора, кроме как следовать формулам, у него нету! А оно выбирает?
Если захочешь защититься от возбуждений,
то из разговоров / мыслей / логик, возможно, возникнет
(если они не останутся в нерешительности, если
они станут решаемы)
ещё одно тело, в чьём знаке
упокаивается первое.