Часть первая
Последний из завершённых гимнов Гёльдерлина; за ним последовали
фрагменты, затем — его безумие и его возвращение к рифмованному стиху.
Майкл Гамбургер. Примечание
к английскому подстрочнику «Мнемозины»
Фрагменты Гёльдерлина: ошибка — и до чего же претенциозная ошибка! —
использовать эти вещи, которые темны, потому что отрывочны и не закончены,
в защиту отрывочной и тёмной манеры собственного письма.
Филипп Жакоте. Самосев.
Гёльдерлин счёл правильным, то есть тактичным, потерять на сороковом году
жизни свой здравый ум, чем многим дал повод сожалеть о нём самым
занимательным и самым приятным образом. Сентиментальность — это ведь
нечто очень полезное, а следовательно, приятное.
Роберт Вальзер. Самоанализ и самосознание.
полдень, полночь — мысль моя
не отбрасывает тени.
мраком мрак попрал маяк
в этой солнечной системе.
потому и стала: темень:
тьму пожравшая змея,
что не минет средостений
мысль над мыслию смеясь.
затуманилась в смятеньи.
притомилась? вот скамья.
тянет тайные растенья:
руту, розмарин, тимьян.
не все дома? дома — я.
точит, до́лбит, све́рлит темя.
что ты? я — твоя семья.
с кем ты, думай?! я не с теми.
съеден зраком зрак, зимою
март проглочен, не затмив
зиму, морем — все помои.
только правильно пойми:
думать вовсе не умея,
мысль, легка ты на помин.
станешь ли душой моею
средь томов и домовин,
коленкоровой камеей
на обложке иль в тени
не своей лежать немея
предстоит тебе все дни?
сроком срок избыв, прямую
единений ложь тяни —
не домой войдёшь — приму я,
но оракулом в тайник.
4—7 декабря 2004 года
Так тяготой земной твой воздух упоён,
Что кажется, мы раздвигаем недра
Руками и плывём невидимым огнём,
И обезглавленною гидрой
Возносимся в застывший окоём
По корневой системе ясеня и кедра,
И низвергаемся, и песенку поём
В согласьи с пламенной клепсидрой.
Недвижность струй ея в себя вобрав
Раскалена ядра златая цедра,
В ней як-цидрак для ципы-дрипы щедро
Открыл дороги выдры и бобра.
Но мы дороги эти обогнём
И песенку споём о нём:
15—16 генваря 2006 года
Вот и тело
Отлетело.
Оно наказано за дело.
Оно стояло в угол носом
и думало, что нет износу
его душе.
А ныне душу
горечь душит,
при взгляде на полёты туши.
Она стояла носом в угол,
приняв горох за адский уголь, —
и поделом.
12—13 генваря 2006 года
Нет, утешений больше нет,
Есть честность,
Такая всеобъемлющая частность
Отчаянья.
Такая неотёсанная, нет,
Колом застрявшая причастность.
И местность есть, и неуместность
Нечаянная,
Ненарочная, непоправимая,
Непорочная,
И тишина непрочная —
Не тишина, колокол молчания.
Как табурет, который сколотил поэт,
Даже если плотник присел на него — не табурет,
Даже если цырульник его побреет,
Даже если с цирком уйдёт тамбурином,
С бурым медведем перейдёт — перекати-поле,
В Святую Землю взойдёт топинамбуром.
Даже — это сокращённое дай же.
Если — это сокращённое есть ли.
Дай же днесь то, чего нет.
13 генваря 2006 года
нет ничего ужасней чем
нет ничего ужасней чем нет
нет ничего ужасней чем нет ничего
нет ничего ужасней чем уж
а с ней
нет ничего ужасней чем ужас
с ней
нет
ничего
ужаснее
чем нет
чем ничего
чем уж
чем ужас
нееееееечем
нет ничего ужасного
давно, не помню уже когда, перед поездкой в Москву
почти не брызнуло внезапно глаз,
когда надев сертук
он облачился
в цвета влюблённой жабы и блохи
в отчаяньи — таков невыразимых
оттенок был.
когда раздался стук —
в его застенок кто мог постучать? —
он был почти готов - протягивая руку
войти в пейзаж с сезонами, где зимы
и вёсны, осени и лета
сменялись в беспорядке
гобеленном, но всё-таки годами убелённым
он выйдет — раз-два-три-четыре-
как зайчик, но необратимо — и-пять-и-запятая,
на тридцать шесть —
на плотницкой квартире
осесть,
писать: «Мы так же,
мы так же не были разлучены
с тобою, Диотима!»
и повторять:
«Сюзетта, где ты?»
18 генваря 2006 года
Часть вторая
прошлое, о ты, раз-делившее на два моё страдание
СРЕДИНА ЖИЗНИ СЕРЕДИНА ЖИЗ
средь жёлтых груш
и диких роз свисает
над озером земля
о, лебеди, упившись
лобзаньями,
вы погрузитесь в воду,
вас ждёт вода
трезвящая, святая.
вся в жёлтых грушах
и шиповнике висит
суша над озером
вы, лебяди, пьяны
от поцалуев, головы склоните
к святой и отрезвляющей воде
среди грошей железных
и розовых шипов она зависла
ни скушать, ни узнать ей искушенья
вы, лебляди, пiаны
к ней завистью
в лабазах нелюбезных поцев,
кунайте головы в святую воду
сан-перегрино и трезвейте
пiаны вы, лебёдки,
к ней зависть
в болезнях неликбезных поцарапав,
ныряйте с головой
в простое вервие святой воды
его терзайте,
трезвоньте
три дни преждь
днь и нощь пойте сладко
пеану:
помощь!
вейзмир! беда мне! где найду я
пионы зимой, и где
свет солнца и зе?мные тени?
стены льдяные немы,
льняные простыни до?ма,
флюгера дребезжат на ветру.
и тако поя издыхают
ПРОГУЛКА
Леса, вы, нарисованные с краю
Зелёного откоса, где бреду,
Когда во мраке я, когда сгораю,
Мне утолите горе и в бреду
Меня утишите, вы, дольние картины,
Сады и дерево, невидимый ручей,
Утешите меня, овраги и куртины,
В доле пииты, коей нет горчей.
Люблю вас навещать, когда мягка погода.
Нас божество сопровождает нежно,
Сперва голубизною небосвода,
Потом облачно-серой и безбрежной
Сферой, пронзённой брызгами зарниц,
Очарованием лугов и красотой,
Рождённой из прообраза и ниц
Нас повергающей пред глубиною той.
КОГДА С РАЗ-СТОЯНИЯ
Когда с раз-стояния на которое мы удалились, идя по раз-ным дорогам,
прошлое, о ты, раз-делившее на два моё страдание, я всё ещё узнаваем,
всё ещё значу что-то хорошее,
поведай, как ждёт тебя друг мой Подруга? В тех садах, там, где после наступления тьмы и томительных лет, мы встретились вновь?
Здесь, на реках святого, первого, зданного мира.
Это я должен отметить, что-то хорошее было во взглядах твоих, когда в отдалении весело ты обернулся однажды, ты, человек, вечно сдержанный мрачным обличьем. Как пролетали часы, как стихла душа моя,
когда я погрузился в осознанье своей отделённости.
Да, признаю?сь, я был твоим полностью.
Именно! Подобно тому как ты хочешь напомнить и написать мне в письме все знакомые вещи, так и я обнаруживаю себя отдающим целое прошлое.
Была то весна? Было то лето? Дивно пел соловей
ЛЕТО
Ещё легко определить названье
сезона, и поля стоят в сияньи,
и зелень разбегается к ручью,
чьи волны разбиваются в ничью.
Так день блуждает по горам, долинам
В стремлении своём неодолимом,
Спокойно проплывают облака,
Как будто год попридержать слегка
великолепие пытается.
Смиренно,
Скарданелли.
9 марта 1940 года
ОСЕНЬ
Сказанья, уходящие с земли,
О духе, возвратившемся на землю,
Снисходят к людям, чтобы мы могли
Внять самоеду-времени, приемля:
Когда на пике лета блёкнет свет,
Нисходит осень, завершенье года
Крестьянин зрит счастливое; навет,
Что брошено прошедшее Природой.
Вот образ, что венчает дни людей,
Столь многое окончено, и ливни
Гнут ветви, словно шеи лебедей,
Земная сфера валунов и ив не
Подобна туче, затерявшей ся в ночи,
Себя во дне златом она являет,
И совершенство яркие лучи
Её без колебаний прославляют.
ЗИМА
Когда сезонов образы незримы
И пройдены, тогда приходят зимы,
нежнее виды и поля пустей,
И бури с ливнями секут нас до костей.
Дню отдыха конец подобен года,
Похож он на вопрос, всё ищущий исхода.
Потом весны означится зачин,
И воссияет на земле Природы чин.
Смиренно,
Скарданелли.
24 Апреля 1849 года
ВЕСНА*
Когда из глуби в жизнь весна выходит,
Слова, из разума рождаясь, колобродят,
Дивятся люди, радость возвернулась
И голубиная поэзия проснулась.
Жизнь возвращается к себе в движеньи года,
Так, чтоб всегда в сознаньи были дух с природой,
Чтоб совершенством был в умах Единый,
Так многое к себе придёт в сединах.
Жизнь возвращается к себе в сезонах,
Чтобы в сознаньи воздух был с озоном,
Чтоб совершенством был Один в сознаньи,
Так многое придёт к себе в изгнаньи,
Когда из глупости во сне восходит ода,
Слова разумные особенного рода,
Не ставшего ни мужеским, ни женским,
Столь многое придёт к себе в блаженстве.
Смиренно,
Скарданелли.
24 мая 1758 года
* Считается, что стихотворение «Весна» было написано в последний день рожденья Гёльдерлина 20 марта 1843 года.
24 марта 2006 года
