* * *«Алиса! — кричал кто-то под окном. — Алиса!»
|
Сергей Кынчев |
Прошла неделя,
Он явно отстал,
Но думал недолго —
Красиво сыграл,
Написал:
Я выполнил своё обещание,
О, девушка моей мечты,
Мой двигатель внутреннего сгорания...
На этом кончилось её терпенье,
И кончилось всё,
Лишь спустя много лет
Учёные-таки разглядели
В городской системе заземления
Маленькую ископаемую птичку
С хорошо сохранившимся опереньем.
Ели участников,
Ели молча
И желаний не загадывали
Тёмной ночью.
Звёзды на небе здесь самые яркие.
Люди в краях этих самые добрые.
Испокон веков эти люди закапывали
Лучше всех.
Потому здесь такие красивые яблони,
И на лицах мужчин звёздный в сумерках мех.
За год пребывания где-то ни там,
Ни здесь
Ни дня не сомневался —
Она постепенная.
Нам
Достаточно врачам подписку дать,
Вернуть долги,
В карман
Положить две самые любимые безделушки.
И можно смело утверждать —
Нет ничего важнее в этом мире,
Чем в сандалии моей любимой
Разноцветные ракушки.
А она пришла к Пушкину...
Надо же...
Вот ведь...
Такая бермудская,
Такая треугольная
Смысловая вертикаль...
Храни Господь, поэт, твои стальные лопасти...
И только морской офицер,
Приехавший к родителям в Пермь,
Не стал вдаваться в подробности.
Олимпиада!!!
Трепещите, флаги,
В сельских пунктах!
Прибавьте радио,
Сегодня открытым письмом будет передан
Международный главный бриз случится
Всем включать всё!!!
Да!!!
Ура!!!
А где же ёжики, Марина?
Ведь кто-то же должен за кадром шуршать.
С фонарями,
Одетые, как носятся мухи
Болотные
В час ночной,
Идём.
В остальном —
Снег и снег,
Механизмы ночные
Музыку ноября совсем не простую
Под нос себе тихо нахрапы-
Ваяют
Фигуры высшего пилотажа...
Думаю —
Лось с ролью демона справится вряд ли...
И всё-таки —
Принятая программа реформирования
Является наименее радикальной из предложенных,
Кроме того,
Каждый шаг её
Будет подвергнут самому тщательному анализу.
Дед был подготовлен
И, смерти вещанье
Разделив на пять частей,
Мечтал —
А может, важнее увидеть другое?
Вот включу верблюдов запертых!...
Два или три?...
Так, покидая свой, радио выключив,
Тыквенный
Старенький
Маленький
Дом
И уничтожив все параллельные записи,
Разноволосый мыслитель с коробочкой,
Пустой,
Но расписанной звёздами,
Совершил величайшее закрытие.
На деньги, овощи и парашюты
Не влияет Лунный Календарь.
И люди в вагонах молоко в бидонах
Возят как-то по-особенному
Лишь в моём воображении.
Так думал я.
Но третьего дня,
Купив одежду новую красную,
Заметил:
Действительно —
Количество предполагаемых демонов в моём поле зрения
Значительно поубавилось.
Был третьим по счёту —
Ему повезло,
Ведь в лучшем случае
Можно лишь спать
И видеть во сне,
Как в полдень июльский
Мухи, стрекозы,
На поле красивый
Кукурузник
Приземлился.
Дмитрий Зернов |
Ты почему-то стал ещё сильней
Теряться в этих глупых пустяках,
В раненьях ножевых от слов — больней
Лишь след укуса на укушенных руках, —
В бумажных фразах «будь со мной нежней»,
Которые нашёл в моих стихах.
Которые украл в моих стихах
И сделал их от этого сильней,
И сделал их от этого нежней,
Запутавшись в забавных пустяках —
Они теперь в твоих дрожат руках.
Пустяк, конечно. Правда, так — больней.
Ты не читай! От этого больней!
Живёт за каждой рифмой ложь в стихах.
Бумажным шариком в твоих руках
Свернусь. Сожми меня рукой сильней!
Забудем же об этих пустяках.
Не расправляй меня — поправь нежней.
Поправь немножко ниже, где нежней.
Вот так не больно? Хочешь, чтоб больней?
Помешан ты на сладких пустяках.
Об этом, блядь, не принято в стихах —
Люблю тебя. Люби меня сильней!
До крови. До укусов на руках.
До капелек солёных на руках.
До рука... Ну-ка, тише и нежней...
До не... Ещё немного и больней...
До края боли, а потом — сильней...
...А помнишь, я писал уже в стихах
Об этом и другом, но... пустяках.
Десятки раз об этих пустяках
Ногтями на твоих писал руках,
И выдохом твой вдох считал в стихах —
И ямбы в ямочки ложились всё нежней.
Не больше боли было нам больней.
Давай поспорим: кто из нас сильней...
Наверное, он больше не придёт.
Не скажет (в точку!): Надо сдать посуду.
Иди-иди, сегодня твой черёд.
Что за свинарник ты развёл повсюду?
Надел футболку задом наперёд.
Иди, а то любить тебя не буду.
А я мычать в ответ чего-то буду
(Конечно, если только он придёт):
Какая разница, где у неё перёд, —
Не в этой же идти сдавать посуду!
В ней дырочки натыканы повсюду —
Идти на тряпки ей пришёл черёд.
А там и мой, глядишь, придёт черёд
(Конечно, если я и дальше буду) —
Уже сейчас болит и ломит всюду.
А Тень рождения ещё один придёт?
Меня сдадут, как грязную посуду.
И смерть наденет задом наперёд.
И буду я смотреть как бы вперёд
(Конечно, если это мой черёд) —
На полную ещё вином посуду,
Как покупать в чибке её я буду,
Как эта мысль мне в голову придёт,
Как хорошо и как свежо повсюду.
И я как будто здесь, но я повсюду
(Конечно, если умер наперёд).
И благолепие такое, бля, придёт —
На свой манер, на только мой черёд —
Что всех и вся тогда любить я буду.
Блядь буду, вымою ещё посуду!
И вот в чибок я чистую посуду
Несу: и зайчики, и зайчики повсюду,
И я авоською ловить их буду,
И от меня они бегут вперёд,
И я бегу за ними в свой черёд.
(Конечно, если только он придёт.)
А он возьмёт и больше не придёт.
И деньги кончатся — я сдам посуду.
И до огрызков свой дойдёт черёд,
И до объедков, что лежат повсюду.
И будет чисто — знаю наперёд.
И я, наверное, жить вечно буду.
Евгения Риц |
Она всё время дышит и молчит,
Как будто пишет и молчать не хочет.
И позвоночник, зябкий, как графит,
У ней в душе так яростно стрекочет,
Как будто по-турецки говорит.
И, стряхивая крошки на подол
И капли разовые с отзвуком фаянса,
Она умеет так себя бояться,
Как будто это дождь в неё ворвался
И там внутри намеренно пошёл.
Город как город. Большой город.
Такой, как Горький, только больше,
А так — ну Москва и Москва.
И нет никакого там духа у неё, ни праха,
Только улиц неглаженая рубаха,
Перекрученные рукава.
Люди как люди. Как мы, городские люди.
Да и с чего бы им быть другими,
Какие могут быть полюса,
Когда у всех нас от копчика до грудины
Проходит одна и та же — средняя — полоса...
А всё, что я там делала,
Пожалуй что оказалось лишним,
И не было ни любви, ни смысла в небыстрой моей езде —
По вертикали ездят только кабины лифтов,
А они одинаковые везде.
Разные люди из железа, из камня
Искали Женю, её уголки и норы.
Ну и куда мне,
Когда пошли такие разговоры?
Вот уже звонят, обрывают провод,
Вот уже звенят, точно колокол,
Дёргают себя за язык.
Шестидесятая школа,
Дальше — дорога в город
И город, поставленный к ней впритык,
Но не успевший войти в привычку,
Вырасти скобкой, дужкой промеж ключиц.
Я ищу отмычку,
Они ищут птичку.
Слышишь — она вылетает. Видишь — она кричит.
И говорит на семи языках,
А мне не понять никак.
Вот если бы видеть лицо, рукав
Или хоть пуговицу пальто,
Я бы всё поняла, а то —
Как же, не приобняв?
Пресная соль под ногами и с потолка —
Рано в этом году,
Я бы всё поняла,
Если бы так не ду-
Мала — медленнее глотка.
Вот он идёт за моей спиной,
Но как обернусь, если нет спины?
«Ты погоди, — мне кричит, — постой,
Больно-
То не спеши...»
Пешая радость без рук без ног,
Вроде всегда длинней —
Липкая лента,
Съестной комок
С трещинками слюней.
Он говорит на семи языках,
А мне не понять и двух.
Носится город его над водой —
Значит, и город — дух?
Евгений Прощин (Егор Кирсанов) |
а в театре который выгорел
иногда живут бездомные бродяги
стукаются друг о дружку
деревянными носами
как последние из рода маори
в своей небывалой пустоте
и оплывает голос лорелеи
с проко́пченной высокой галереи
и тот огонь что горит во мне
это не я
это кто-то другой
ходит во мне с фонарём
ищет во мне человека
навстречу попадаются беженцы и солдаты
показывают в разные стороны
говорят:
«чё ты здесь делаешь
здесь давно никто не живёт»
прикуривают от фонаря
идут дальше
и тот кто ищет во мне человека
тоже продолжает идти
иных уж нет они живут спиной
слезой затылочной и пулей под ногтями
они немы они стоят за мной
шепчась правосторонними руками
и мы поём их голосом Твоим
что ночь пройдёт что память не вернётся
и выйдет кровь отечеством чужим
и ляжет лев и виноград проснётся
ты не первый
что пропал в этих водах
мальчик с коленками и облаками
август
расчёсанная чешуя каникул
а может
мальчика-то и не было
может
просто попалась хорошая книжка
и ты стал многоточием
сороконожкой
путаешь свои лапки
как слова
сидишь на месте
читаешь об африке
и может
кто-то дышит тебе в макушку
подсказывает
как приготовить языком и губами
самое вкусное блюдо
маленькие прозрачные внутренности хорея
ядовитая рыбка
которой нельзя отравиться
больные ломкие ответы
в мешке приносишь по теченью
в переговорной будке
короткие гудки
и простор для воображения
мария мёртвая мария
мне губы синие твои
тебе же календарь перекидной
чтоб обрывать меня по счастью
по кусочку
салман о салман
склеивающий небо слюной
вползающий в пустые костяные стихи
погибающий на древесном посту
мы топчем тебя башмаками
и жуём твою кислоту
и ангел о шести ногах
отпирает тебе дверь
в бесконечный муравейник
графу до лихтенштейна рукой подать
сел в карету и проехал две-три улицы
там его королевство его море и небеса
датский ящичек
сплошные пластилиновые чудеса
помнишь как жрал баланду
и ноги раздувались как паруса
граф обязательно приедет
он нас всех рассудит
этому пять лет
этому восемь девять десять
нина искренко встанет потянется и пойдёт
поезд тебя коленками перейдёт
в глаза заглянет
за руку вот так возьмёт
скажет люблю
будь моим фогелем
перьями покроется и запоёт
бьорк идёт по переходу
плавает разговаривает само собой
она не ездит на пароходе
это как в кино
это как в метро
её ослепшие глаза разматываются сладкой лентой
мальчик и папа стоят у моря
вроде бы обещаны всемирные гастроли
в северном клубе
на липкой сцене
бумажки бигуди
цветные кудельки
давка на входе
некоторое количество звёзд на небе
Мария Глушкова |
рядом с этим домом растёт ещё один дом
и ещё один дом —
мы ходим вокруг в сапогах —
мы высаживаем цветы в поникшую землю —
пришли холода —
но что нам с того — ведь мы в сапогах —
вот и ходим кругом.
а мальчик упал с качелей губу разбил
но он не плачет — мальчик — он ни гу-гу —
сидит на поникшей земле —
пришли холода —
как тогда —
когда ждали жару (пургу) —
теперь мы высаживаем цветы в сапогах
на остальное у нас не хватает сил.
и окна ярко горят в этом доме и в доме рядом горят
человек подстриженный ходит в окнах сердце стучит
он подходит к окнам смотрит на нас как на всё подряд
как на землю поникшую
как на мальчика
как на цветы
трогает себя там где сердце.
потом молчит.
я говорю тебе не ходи по воде сворачивай не ходи
кипячу чайник кипячусь сворачивай кричу сворачивай — наугад.
я не вижу тебя я не знаю есть ли ты есть ли где —
сзади меня впереди —
друг ли ты мне дорог ли мне друг ли брат.
не ходи говорю туда
не ходи по мокрой воде.
там за лесами го́ры — в лесах живут
красавицы спящие —
во сне поворачиваются на живот
хлеб жуют
смотрят сны про тебя — идущего по воде —
морщат рот
ищут тебя глазами закрытыми — где ты где.
кипячу чайник кипячусь кричу громче вёсел громче ветра кричу громче всех
вот он вот.
кручу на пальчике нитку так веретено
вертят принцессы в сказках и на бобах —
какая буква выпадет какое имя тебе дано —
живущему у них в снах —
у меня на губах.
нитка кончается — вот оно вот оно.
на букву такую нет никаких имён.
кипячу чайник форточку опечатываю — разглядываю карниз —
вода течёт отовсюду, со всех четырёх сторон —
в глаза, вдоль ладоней моих, на живот и — по бёдрам — вниз.
Анастасия Зеленова |
Незвана-непрошена
прикатилась горошина.
Не то чтобы страшная,
но странно окрашенная.
Размером — с клуб,
а формой не куб.
Хозяйственный люд — вокруг похаживает,
бока ея шшупат, поглаживает.
Астроном ухмыляется, хитрит:
скрывает, что это ценный метеорит.
в переходе подземном,
в темноте чёрно-бурой
ктой-то в каске и с буром
пробиралса в берлогу.
нёс в запазухе эхо,
прохладительных пару,
нёс подтяжки для рогов и чужую совсем.
упиралась чужая, доставала до нёба,
хохотала над кем-то
надоил молока
в солнечный день тапиром чепрачным лягу в лесу
крикну своим — пусть ивы и то́поля листья и яблок несут
очень люблю кукурузу, но скромен я:
за кукурузою сам побреду в ночные поля
Полный адрес материала: http://www.litkarta.ru/projects/vozdukh/issues/2006-1/nizhniy/
© 20072022 Новая карта русской литературы
При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ. |
Наш адрес: info@litkarta.ru Сопровождение — NOC Service |