ЦарьВ стародавние времена —
Так говорили мне посвящённые краснобаи —
За рокадой жил беспечальный царь,
Не имевший кроме всего прочего
Ни труднодоступного замка метафизической красоты,
При длительном строительстве которого
Погибло бы под обломками несметное количество
Мускулистых архангелов и их внебрачных детей,
Ни разноязычного, малочисленного войска,
Совершавшего под командованием грозного пигмея
Опустошительные набеги на благодатную страну,
Поочерёдно управляемую отпрысками второго поэта,
Вследствие чего казна пополнялась бы мадригалами,
Ни супруги, наделённой сверх всякой меры даром пророчества
Изредка опускавшимися с верхних планет на нижнюю божествами,
Ни сына, любившего стрелять из пыльных берданок
В лица идущих по млечной тропинке серафимов,
Что часто вызывало вселенский скандал,
Ни дочери, чьё ласкавшее слух имя
Запрещалось произносить во время торжеств
В честь прихода весны даже вполголоса,
Ни команды подслеповатых астрономов,
Предсказавших приблизительный день падения
Сателлита Сатурна на окраину восьмой империи,
Ни словоохотливого мудреца, ведущего
Беспрерывные телепатические диалоги
Со странствующим заклинателем змей и хамелеонов,
Ни пользовавшегося всенародной любовью математика,
Однажды сумевшего скрупулёзно подсчитать
Число сектантов, разуверившихся в двуликой истине,
Ни трона, наспех сколоченного краснодеревщиками,
Сидя на котором в окружении верноподданных
Он видел бы сквозь современный бинокль,
Как в пределы обширного государства вторгаются
Пьяные вдрызг взбунтовавшиеся вассалы,
Ни вышитого яхонтами и сердоликами камзола,
Который он одевал бы, чтобы стоя приветствовать меня.
Памятник
Монолитный памятник собаке
Снимали чернорабочие с бронзового пьедестала,
Чтобы, приложив максимум усилий и сноровки,
Поставить на пустое место неприглядный бюст. Неописуемый гвалт у хлева.
Праздношатающиеся тут как тут. С подчёркнутым безразличием
Слушаю гневное выступление схоласта. — При раскопках четырех курганов
Археологи, которым снились обычные сны,
Нашли двенадцать разных по форме кирпичей,
Испещрённых иероглифами и клинописью. Пауза. — Какими критериями
Руководствовались, расшифровывая надпись,
Больные манией величия этнографы?
Правдивость колоритных рассказов пращура
О подвигах стража, самоотверженно
Боровшегося против надоедливых волков,
Каждую ночь стремившихся
Сократить до минимума численность жителей хлева
С перекошенными стенами и прохудившейся кровлей,
Из-за генетической ненависти
Буквоедами поставлены под сомнение.
Кощунственны их вербальные натиски.
Якобы собака, заприметив полчище хищников,
Лишь тявкнула, хотя нас учили в яслях,
Что она, разорвав путы,
Отправила к праотцам непрошенных гостей.
Якобы на шум сбежались
Вооружённые орудиями труда крестьяне,
И это обстоятельство помешало безбоязненному
Часовому вгрызться в их сердца.
Но мы-то знаем, что вышеупомянутые пахари
Около пяти часов вывозили на дрогах
Изуродованные тела любителей лёгкой наживы. Он дождался, пока стихнут аплодисменты. — Только слепой не увидит ран у горла,
Разорванную в клочья шерсть,
Пятки, прокушенные в девяти местах.
Верхом цинизма считаю ответное слово
Того, кто начал демонтаж.
Набравшись несусветной наглости,
Он говорил о заслуге скульптора,
Увековечившего народные поверия.
Но как забыть вагантов, гусляров, рапсодов,
Миннезингеров, випасанов,
Всюду и всем напоминавших о великом псе.
Оскорбление вряд ли стерпят мои единомышленники.
Призываю всех, в ком ещё теплится
Искорка справедливости, воспрепятствовать
Постыдному акту вандализма.
Качество
Заколдованный двадцатисемиугольник.
Он мой. Я вовлекаю вас в него.
Меня нелегко вычислить.
Мои положительные качества под спудом.
Мои отрицательные качества на поверхности.
Гребцы запрыгнули в каное.
Старт. Я — простуженный — чихнул.
Попутного вам ветра, собратья по перу.
|
