* * *Тучки — странники вечные странные,
То верблюды они, то киты,
Очертанья теряя туманные,
Не теряют своей высоты. Я устрою охоту небесную,
Подстрелю надувного слона,
Заслонившего вход в эту звездную
Безвозмездную бездну без дна. Было б дно, можно было б надеяться
На внезапный отскок и повтор.
Выходила ж, резвясь, красна девица
Сквозь коровье ушко на простор.
* * *
Зачем мы живём, узнавая
Всё то, что не радует нас?
Как жалобен, скажем, трамвая
Крик в ранний нехоженый час. Как птице, положим, неловко
Орудовать грузным крылом:
И выучка есть, и сноровка,
Да воздух — сплошной бурелом.
* * *
Вы знаете, что слон живёт в углу?
Вы только приглядитесь, я не лгу.
Он белыми и чёрными ногами
Во сне переступает на полу. Вы знаете, что конь стоит в шкафу,
И говорит: «Неправда, фру-фру-фру,
Что кони спать предпочитают стоя,
Я предпочёл бы мягкую софу». Вы знаете... Не знаете? Ну вот!
И, значит, я один который год
Ночами должен слушать тишину:
Как дышится коню или слону?
* * *
Автобус до Марса.
Очевидно, какой-то кинотеатр.
Но всё-таки по дороге.
Чаще обыкновенного поглядываю на небо.
Не мелькнёт ли на синем фоне красный воздушный шар.
Саами в Москве
Морщины лиц, затянутые в узел...
Они брели, чем старше, тем кургузей,
И бились о метро, о скользкий вход,
Как рыбы, выброшенные на лёд. Они потом сидели на вокзале,
Они к вокзалу будто привыкали.
Косые плавники саамских глаз
Виднелись в полыньях вокзальных касс. Когда ж по ним соскучились олени,
Они ушли, как с лежбища тюлени.
Но над Москвою, ночью, видел я,
Ещё горела рыбья чешуя.
* * *
Хотел было ставить точку
Но подумал подумал
И исправил на запятую
Ведь если вселенная бесконечна
То за этим зелёным забором
Обязательно будет какой-нибудь новый забор
|
