* * *Легко быть искренним, когда ты шёл и не дошёл. Когда потерял, и терять больше нечего. Легко быть искренним, когда кто-то стал счастливым, а ты нет. Быть искренним — легко, легко. * * *
— Дети, сегодня у нас значительный день — впервые мы будем избирать председателя отряда, — обратилась к нам, четвероклассникам, высокая, черноглазая любимая учительница Варвара Фёдоровна. — Выберите меня, — внезапно выпалила я. Все девочки окружили стол Варвары Фёдоровны, и то, что только мне одной пришло в голову такое сказать, развеселило её. Искры смеха вспыхнули в её глазах, и она тут же ответила: — Молодец, смелая. Я не против. И девочки сказали: — Пусть она будет. Отличница, всем делится. С четвёртого и по седьмой класс я была неизменным председателем отряда. Каждый день я меняла белый воротничок на коричневом платье и подшивала белые кружева. И две красные, как огонь, полоски сияли у меня на рукаве. Я звонче всех рапортовала на линейке пионервожатой школы, и наш класс всегда был в настроении, и классный руководитель тоже. Девочки у меня списывали задачки, подглядывали в тетрадку на контрольном диктанте, все, кто хотел, ходили со мной под ручку по коридору на переменах. Неизменно весёлая — я всегда была в центре внимания, растворённая в других... И даже для самой странно, как я шаг за шагом углублялась в саму себя. Вот и пришла к одиночеству, которое так расхваливают философы, но в котором так мало проку и так мало живой жизни. * * *
Сумерки. Брожу по лугу в мокрой траве. Зазнавшись, потеряла лучшую подругу. Долго смотрю, как в холодной луже плавают лягушата. СОВЕТ
— Смыкайте, ой, смыкайте его за чупер, пани учителька! Мыколка, и не сором тебе?! Два глаза округлены — мальчишка прирождённый клоун. НА ОСТАНОВКЕ
Вечерами робко в дверь ко мне стучались ученики, двое парнишек — не разлей вода. Оба со свежими щеками, лопоухие, с опущенными глазами. Когда они рассказывали мне какие-то истории, то смотрели друг на друга. Когда выпал первый большой снег, они принесли лыжи и мне. Весь вечер катались за селом с холмов и по дороге. Когда я уезжала навсегда из села, они кружились на остановке автобуса. А когда автобус отъехал, оба сквозь пыль провожали его взглядом. БЕЗ СНА
Ольга написала, что плачет обо мне. Я вспомнила: с печи выглядывает бабка, мать сидит на лавке, вошла тётка и стала у косяка двери. — Она у нас такая нервная, а не дай бог, чтоб отчим не так взглянул, — сразу в слёзы. Мы её все боимся, всегда стоит на своём. На пороге Ольга, с длинными русыми косами. * * *
Четвероклассник тянет по пыльной дороге взрослый сломанный велосипед. Веснущатый нос вспотел, круглые серые глаза полны слёз... Большое счастье вмешиваться в переполненную по венца детскую жизнь. * * *
— Зачем вы так много говорили о дружбе Украины с Россией? — выкрикнула завучка Прохира Григорьевна, отсидев у меня на уроке за партой, как на углях, раздувая свои красивые румяные щёки и сжимая пунцовые губки. — Зачем? Сейчас это уже ни к чему, не модно. Украина стала свободной. А Москва, москали... они всегда были нам врагами. Вы ведь не историк, Зинаида Ивановна, а я историк. ПОСЛЕ ШКОЛЫ
Жарю картошку, текут слюнки. Аппетит, как у волка. Настроение праздничное. Отмаялась, можно позволить короткую передышку — полежать в тишине, помечтать об огнях большого города. В ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ
Хлопнув калиткой, иду чужим садом, потом лугом. Вхожу в лес. Где-то мычит корова, выводит песни ученик. * * *
В маленьком городке Никополе, наверно, и сейчас живёт ещё чудо — моя молодость. Городок наполнен, дышит ею, но никому не слышны её шаги, никто не видит блестящих в воздухе каштановых сияющих глаз, не замечает едва заметного шёлкового шелеста искрящихся длинных и пахнущих теплом волос. Красота эта уже бестелесна, уже нетленна. Даже мне самой уже страшно встретиться с нею, увидеть её — от внезапного потрясения я, может, даже умру. А вот она живёт без меня, не скучает, не унывает, и не хочет знать моего умного изучающего взгляда, ей хорошо, легко дышится без присмотра. Безоглядная, радостная, верующая, светящаяся — солнце и лёгкий прохладный ветерок, и всегда — начало лета... * * *
Когда я возвращаюсь домой, я знаю, что меня ждут мои родители. Они теперь живут на книжной полке, где стоит стакан воды, печенье. Их тёплые лица, белеющие с фотографии, хранит Бог. А я несу им то расцветший цветок, то зелёную веточку. И чувствую, как мало им нужно и как одиноко мне в этом мире. * * *
Я знаю, почему ты мои слабые руки и хрупкое тело так любишь: ты веришь в силу моей души.
|