Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Антологии
TOP 10
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Освобождённый Улисс

Современная русская поэзия за пределами России напечатать
  предыдущий автор  .  к содержанию  .  следующий автор  
Анастасия Афанасьева

Трой Клевер

Я наблюдаю, как фортепианные трели покидают
гнёздную комнату соседки,
падают — охряные секунды кленовые терции кварты каштановые квинты пятипалые
сексты септимы примы
Открытые окна, сентябрь, Шопен

Она окончила консерваторию, она, белые плечи, хлопковый сарафан, алый цветок в волосах —
пластиковая заколка, сделано в СССР
Теперь преподаёт в музыкальной школе детям, начинающим осознавать сексуальное влечение;
что они слышат в её игре?

Хареёжик харекришна ничего-то Нам не слышно
Харекришна харерама выйди Ёжик из тумана

Я расскажу ей историю об одном из трёхруких пианистов
по имени Трой Клевер
Его жемчужная кожа, его морские роговицы, о,
будь он героем сказки — непременно принцем,
будь он героем быта — непременно нищим,
будь он моим героем — непременно отцом,
будь он его мужем — непременно женой.

Харекришна харерама выни ножик из кармана

Говорят, если долго играть — звуки-штыконосцы выстраиваются в строй,
образуют круг, затем вытягиваются в бесконечный колодец,
метрополитенный тоннель,
родовые пути, золотоносную шахту, слоновий хобот —
всё то, что глубокие коматозники называют тоннелем со светом в конце,
всё это — дорога его
фортепианной комы

Харерама харекришна к свету музыки он вышел

И в секунду, когда зрачок более не сужается, а коленный рефлекс исчезает,
из-за грудины у такого музыканта начинает расти
Третья Рука.
Сначала проклёвывается большой палец, после — кисть делает поворот,
и последовательно показываются — указательный, средний, безымянный, мизинец,
и в склизком движеньи,
наконец — вся конечность выходит на свет,
словно толстый бамбук,
третье дитя звука, длань Высшей Октавы.
Тогда он играет трёхрукий концерт,
и где-то рождается новое солнце.

Харекришна харевышел ёжий зов в себе услышал

Трой Клевер,
отыграв пульсирующий концерт,
ложится на ежеватую, усеянную иглами, поверхность звука —
Трой Клевер, красное яблоко на спине музыки,
переносится в туманность Трёхруких Пианистов.

Харекришна харерама слава ёжику в тумане

Я наблюдаю, как фортепианные трели покидают
комнату соседки,
падают — охряные кленовые каштановые пятипалые
Открытые окна, сентябрь

Она мечтает о туманности Трёхруких Пианистов
готовится к покорению новых септим
Всё сбудется. Не потом — так теперь.
Я на балконе думаю о мексиканском сериале — их тогда только начали показывать
Я — ребёнок
Мама спрашивает о причине моей грусти
Я, — говорю, — представил, будто бы вы подобрали меня,
словно мой отец — это вовсе не мой отец,
а моя мать потеряла память в жаркой крымской степи

Мама смеётся
Они всегда колокольчато смеются над самым важным
Мы, дети, готовы прощать им даже это
А некоторые потому — сразу не дети, что прощают с трудом

— Кто же тогда, солнышко, твой отец?

Мама, фиолетовая синтетическая блуза, смеётся

— Трой Клевер, — отвечаю я, хотя тогда ещё ничего о нём не слышал, — Трой Клевер, — не задумываясь, выпеваю я.


Неважный стишок про неважный апельсин

они делили апельсин, много их, а я один.
стою един-единёшенек, скрыт за чужим веселием,
как за стеной китайской,
как за горой альпийской
глядь на свои руки, да как заноза заною —
апельсиновый боооженька, мииииленький, чем я им не угодил?
пальцы гибкие — я бы, наверное, тоже его разделил,
легко, как Амосов — сосуды
а так вот подглядываю подспудно,
словно бы вор шапочный, брошенная кляча.
глядь на их лица,
всматриваюсь, ввинчиваюсь, думаю, как бы не ошибиться,
узнать, запомнить, смотрю — ух! — а там я стою, волчью песенку пою,
ножом размахиваю, толкаю вслух, всё чего-то такое делю,
вроде живой (?), по уши в соку, как в желтухе, да в снегу, как в мелу,
а только вот даже себя не помню, не говоря уж о тех, кого бы люблю


  предыдущий автор  .  к содержанию  .  следующий автор  

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service