* * *
Моим родителям
Шерлок Холмс на Паддингтонском вокзале ест землянику
ест и смеётся а поезд отходит через восемь минут
Ватсон конечно убит чёрным ястребом осень босая
скачет по лужам словно болонка с надменным лицом
Ватсон убит убийца стоит на вокзале
ест землянику треплет болонку вздыхает
Холмс наблюдает за ним и ест землянику
оба едят землянику — убийца и Холмс
... нет не смешно! — Ватсон в небе летает
ест землянику печально легко осторожно
Холмсу кивает и тот достаёт парабеллум
ест землянику целится спускает курок
... ВЫСТРЕЛ! — болонка несётся в кусты умирать
ест землянику убийца и падает оземь
ест землянику земля и щурится в небо
где уже трое летают — болонка
Ватсон отмщённый и мрачный как жадность убийца
Холмс промокает глаза чем-то мягким быть может синицей
жизнь собирает своих сыновей и собак
... на Паддингтонском вокзале мы с Холмсом шептали:
Жизнь-Земляника оставь нам немного стыда
жгучей тоски мохнатых животных и рыб
девушку с талией ливня и горсть земляники
чтобы дожить до тебя чтобы исчезнуть с тобой...
Что это, батюшка, такое — ос-сень?!?
Илюша спросил у иволги:
«Что такое разлука?»
Иволга ответила,
ответила, не думая:
«Разлука — это снедь...»
На дубовом столе навалены
кабаны да ястребы,
уточки да перепела —
вот что такое Разлука.
Клык терзает мясо —
осень, бледная осень,
немощь, гладкая плитка
ломкого гематогена —
Боже! — какая немощь
в этих словах и жестах,
в карих этих ботинках,
в медленной поволоке
медленного октября.
Господи! Сколько пар
теплых палых лисят
женщина — черный срам,
зверея, извела
на полушубок крови.
Норт-Платт, штат Небраска
слово гоняет слово,
падают синие шайбы,
Илья отбивает удар...
О, невысказанные желания!
Желание легкого тела,
не гневайся, человек,
ястреб, что муха в мае,
плещет о лед крылами,
обед, господа, на столе!
Пища шагреневой кожей
гоняется за чудесами,
«а чудеса — мы сами»
пелось в гортанной песне.
Ночь до преображения,
ночь до «прости меня»,
час до «давай закурим,
выглянем из окопа,
метнем гранату света
в неприятельский фрак...»
Запомните меня такой...
итак
ЗАПОМНИТЕ ЭТУ ОСЕНЬ:
калитки — настежь — залиты
костяным нетронутым светом...
ЧТО ТАКОЕ НЕТРОНУТЫЙ СВЕТ? —
Калик перехожих, калек смутный подгузный свет...
ЧТО ТАКОЕ ПОДГУЗНЫЙ СВЕТ? —
Земли и глины и крошечной ножки чертенка,
закопанного в дивную почву...
ЧТО ТАКОЕ ДИВНАЯ ПОЧВА? —
Привкус дэвов на расшатанных зубах, первых
беспосадочных перелетов —
МОСКВА — СЕВЕРНЫЙ СВЕТ — ПОПУГАЙ...
Попугай меня ножичком, узким лезвием, саднящей улыбкой,
листья-червячки разложи в табакерки,
аккуратно захнычь...
Обозначь слово, которым станешь прощаться с летом
всякий томительный раз,
когда август гоняет по улице железное колесо, словно
мальчишка-убийца — последнюю жертву —
юную девушку с шипящими чертами лица и
глазами жестоких дэвов,
обретших накануне горькое сердце, дыхание, жилку
ужаса, — в оперении твоем такой смуглый тусклый свет, что
только и остается выпростать льняную руку, поманить гаснущий месяц,
приоткрыть калитку, шмыгнуть в узкий проход, долго-
долго оставаться неподвижным, как калика перед застенчивым
звериным Ильей...
* * *
здравствуй женщина я тебя лгу
непонятно тебе но прекрасно — я — пушкин
голый с голым виском с пистолетом
возглас милый услышь не услышу я лгу
я во вторник женился во вторник крестился
во вторник
слышь-ка пушкиным стал подбривая виски и теперь
в туалете сижу будто пушкин и жгу пистолеты
я от радости пушкиным стал я женился и воздух вокруг
превратился в лимон я вгрызаюсь в него и дивлюсь
я не пушкин но пушкин мое ремесло
я не ткач но ткачом я назвался так пушкин
пистолетом назвался и в дуло полез — я дантес
я во вторник женился Мюнхгаузен зверя убил
зверь был пушкин дантес был микроб я был пулей
и Мюнхгаузен выстрелил будто лицом обманулся своим
поменял наши лица — пушкин мертвое тело я пушкин
я в восторге — дантес на карачках во вторник а я
на крылах вместе с ней пролетаю над пушкиным — вижу
на коленях моих спит Хрисипп что же будет что будет со мной???
