Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
Все публикации
Язык имеет много обратных сторон
Беседа с Никитой Сафоновым

11.04.2018
Интервью:
Артём Мельник
        В прошлом году вы получили престижную поэтическую премию имени Аркадия Драгомощенко. В этом году, по регламенту конкурса, были в жюри, выбирали нового лауреата. Можете сравнить ощущения?

        – Опыт радикально другой. Но это объяснимо – все-таки ты смотришь на премиальный процесс уже не с точки зрения претендента и видишь поэтическое сообщество контрастнее. С точки зрения одного из «экспертов», имеющих индивидуальный голос. Свой голос я старался выразить максимально ясно – на мой взгляд, это получилось как в общей переписке жюри, так и на открытых дебатах, и в речи о Станиславе Снытко на вручении.

        Существует ли сложившаяся индустрия современной поэзии в России? У нас ведь есть премии, журналы, критики, сообщество...

        – При подготовке к дебатам в рамках премии Драгомощенко думал о формате премии (и раньше думал, но будучи в жюри – особенно плотно) как о средстве, при помощи которого небольшое сообщество людей напоминает себе о собственном существовании и расставляет ориентиры своего же развития. Одновременно это хорошо – это действительно группа людей, обладающая неким знанием, которое они развивают. С другой стороны – интересно, как само это средство можно менять, подстраивать его под разные внутренние и внешние изменения. В этом отношении премия, на мой взгляд, может потенциально развиться в нечто более интересное, чем конкурс молодых авторов. По крайней мере стремление к этому – продуктивно. Но в текущих реалиях этот процесс по скорости тектонический, скорее. Это касается и журналов – они тоже являются «подсветкой» этого сообщества. Собственно, частями индустрии. Я говорю в первую очередь о журналах «Воздух», «Носорог», «НЛО», платформе «Транслит», которые наиболее интересны на сегодняшний день. Хорошо, что они вообще есть, но не менее потенциальными и не менее важными мне кажутся взаимосвязи с другими областями знания.
        По большому счету такая закрытость сообществ проявляется почти везде, не только в искусстве. Люди редко выходят за рамки собственных профессиональных принципов и интересов. Иногда это удается – и это огромный успех: когда встречаются представители разных сообществ, которые занимаются разными вещами, и внезапно понимают, что говорят о чем-то одном и том же. Проясняют отдельные моменты – каждый из своей области. Договариваются, тем самым еще и получают новый ракурс на собственную деятельность. Новый способ подхода к идеям, который можно использовать. Художник и орнитолог, например. Или программист и геолог. Или поэт и математик. Ну, и так далее. И тем самым через экстремальные ситуации мышления специалисты расширяют поля своих дисциплин.

        Поэт – это профессия?

        – Стараюсь не думать подобными категориями и редко осознаю себя в образе «поэта». Художественную литературу (в том числе современную) я читаю мало, но точечно. Зачастую меня интересуют вещи из других областей – как внутри искусства, так и вне его: философия, наука, политика и так далее. Конечно, чтение занимает свое место среди других интересов, но пропорционально остальным. Для меня нет отдельной процедуры поэзии, а есть художественные практики. Они, конечно, отличаются друг от друга – форматом работы, но так или иначе связаны. В этом отношении, наверное, маркировать собственную деятельность как «художник» более корректно. К тому же у меня было несколько работ, которые экспонировались на выставках. Но это делать не менее сложно, чем говорить о том, что я «поэт».
        Зачастую художественная практика в современном мире воспринимается либо как хобби в дополнение к основной деятельности, либо как терапия, либо как что-то еще в том же духе. Необязательное занятие. Сами авторы иногда походят на членов клуба по интересам.
        На самом деле это реальная проблема – задачи художника призрачны и смутны. Это ведет к тому, что художественные процессы (в том числе критика как их неотъемлемая часть) иногда протекают по инерции, и термин «профессия», который подразумевает действительную работу, кажется неуместным. Но я склонен считать, что работа в поле искусства – скорее профессия, да. Со своим особым набором инструментов и своими задачами. Для меня художественная работа – это работа в первую очередь с мышлением (как и всякая работа – садоводство или плотницкое дело) через воображение. Воображение как мышление.

        Нужно ли специально готовиться к восприятию современной поэзии? Или достаточно школьной программы по литературе?

        – Мне кажется, хватает способности рассматривать текст как объект, внутри которого существуют свои законы взаимодействия смыслов. Уметь понимать этот объект как систему, связанную с реальностью, или стараться выработать такое понимание. То есть готовиться не к современной поэзии или чему-то еще, а вообще быть в готовности думать.

        Какая у вас любимая книга?

        – Можно было бы выделить несколько книг, которые с тобой все время, независимо от текущих занятий и интересов, просто строят твою жизнь. Но для меня работа с идеями и материалами – это подвижная система, где комбинации «любимых книг» как объектов или даже инструментов в работе меняются. В моей концептуальной библиотеке разные штуки: картины, камни, книги, записи о разных проявлениях природного интеллекта, восемь тезисов платоновского «Парменида», программа визуализации метеоданных о потоках ветра на планете и многое другое.
        Например, любимой можно было бы назвать книгу «Воображаемые пейзажи воды» – это несуществующий сборник рисунков, похожих на графики, объединенные принципами их построения. История такая: человек посидел на берегу, «повтыкал» в океан, выделил геометрические и акустические паттерны, сформировал систему, с помощью которой можно представить океан без океана, а затем в разное время реконструировал водный массив без доступа к нему. Чтобы развивать океаническое мышление.

        Ваши стихи, как пишет критик Александр Скидан, лишены признаков стихотворного строя – нет привычных ритма, рифмы и так далее. Чем же поэзия отличается от прозы, на ваш взгляд?

        – Любое произведение мне удобнее рассматривать как самостоятельный объект, о чем я уже говорил. Жанровое распределение с какой-то стороны важно, но у меня просто оптика иначе работает. Интересует в первую очередь то, что происходит и как происходит в этих разных объектах, какое событие и как именно разворачивается на «полотне», с помощью каких авторских операций и приемов. А в каком именно виде оно явлено перед глазами – вопрос второстепенный. При этом я, конечно, не стану отрицать, что между массивным куском текста без разделения на строки и хайку есть разница.

        Как вы пишете? Просто садитесь за стол и берете в руки карандаш, стучите по клавиатуре?

        – Правильнее сказать – сажусь перед белой страницей, которая воспринимается как пространство. В нем происходят разные преобразования языка. Меняется пластика, ритмика, смысловые движения, язык принимает почти скульптурные формы. Наверное, это можно назвать конструированием среды. Больше всего меня интересует момент, когда привычная связь с языком нарушается. Когда перечитываешь записанное, оказываешься в этом пространстве, где все происходит по неизвестным тебе правилам, и понимаешь, что язык имеет много обратных сторон, о которых ты раньше не подозревал. Можно назвать это изменением смысловой гравитации.

        Вопрос о связи «художественной работы», как вы говорите, с повседневностью. У вас есть определенное расписание дня?

        – Расписанием вряд ли это можно назвать, но у меня есть определенный метод настройки текущих идей в конкретный день. Можно взять несколько тем, феноменов, которые в течение дня развиваются в голове. Эти размышления не пространны, а вполне конкретны. Признаки и следы этих конкретных феноменов можно искать вокруг – в прочитанном или увиденном. Эти следы собираются в общую картину, за изменением которой можно наблюдать. Тут находится место и для произведений, и для бытовых вещей, и для наблюдений за происходящим в информационном поле.

        Знаю, что вы работали инженером-технологом и вообще закончили Горный институт...

        – Да, четыре года я работал на стройке канализационного коллектора в Петербурге в качестве горного мастера. Коллектор переключает сливы отходов в Неву на очистные сооружения. В общем, отчасти контролировал процессы устройства тоннелей на глубинах 20-70 метров от уровня поверхности в обводненных грунтах. Итогом этого времени стали два приобретенных навыка. Они кажутся мне крайне важными. Во-первых, ко мне пришло понимание о системе как о совокупности объектов и процессов. А еще – умение наблюдать за тем, как разные факторы входят во взаимодействие, способность смотреть на событие, состоящее из разных ситуаций. Рабочие, машины, время, случайность, природные стихии – подземные реки, залежи гранитных осколков, отложения песка.
        Во-вторых, я приобрел навык работать с масштабом восприятия этой системы. Когда ты сидишь в горизонтальном цилиндре тоннеля под дном Невы, то понимаешь, что способ твоего мышления кардинально изменяется, потому что ты в другой ситуации, крайне экстремальной по отношению к обычному опыту. Вокруг может быть кембрийская глина – то есть ты находишься в массиве древнего морского дна, сформированного в том числе следами дочеловеческой жизни. Осознается способность мышления странствовать. Дальше, чем история самого этого мышления.


Все публикации

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service