|
Вагинальное чтиво
И. Дудина. Пение птиц в положении лежа. — М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб., 2004.
|
Всеволод Емелин
Ex Libris НГ, 10.02.2005
|
|
|
Вторая книга из новой серии Вяч. Курицына, посвященной современной русской прозе. В данном случае, видимо, женской. Книга действительно напоминает (кроме всего прочего, о чем ниже) школьные тетрадочки «Девичьи секреты», в которых примерные ученицы, кроме записей самих секретов, наклеивали фотографии Бисера Кирова и рисовали красивые цветочки фломастерами.
Кстати, именно цветочкам была посвящена первая, поэтическая, естественно, книга Ирины Дудиной. Однако школьница с тех пор заметно подросла, закончила Философский факультет (sic) Ленинградского Государственного университета им. товарища Жданова, стала заметной фигурой питерского литературно-художественного андеграунда и матерью двух очаровательных детей. Этот колоссальный женский жизненный опыт и нашел свое выражение в книге с суфийским названием «Пение птиц в положении лежа». Или еще круче на корешке: «Дудина Птиц лежа». С чем это произведение только не сравнивали: от «Записок у изголовья» Сэй-Сенагон (конфуцианско-даосско-дзеновские мотивы романа действительно бросаются в глаза) до схоластических трактатов средневековья и «Мыслей» Блеза Паскаля (как-никак, автор – дипломированный философ).
На мой взгляд, творение Ирины Дудиной больше всего напоминает сценарий для сериала «Бальзаковский возраст, или все мужики сво...» (не смотрел, но осуждаю), написанный Василием Васильевичем Розановым, причем, Розановым, осуществившим свою сокровенную мечту, т. е. сменившим пол и ставшим, политкорректно выражаясь, вагинальным Василь Васильичем.
Роман (так текст поименован в аннотации) представляет собой сборник коротеньких зарисовок, написанных от первого лица. Каждая зарисовка снабжена названием, содержание которого в ней и раскрывается. Образцы заголовков: «Самое прекрасное», «Самое ужасное», «Вызывающее помутнение рассудка», «О публичной казни девушек», «О микробе», «Об осквернении пионерских кроваток», «О брутальности ангелов» и т. д. За этими означающими скрываются наблюдения (часто очень меткие), назидания (иногда нудноватые), анекдоты (местами почти довлатовского уровня), смешные, до слез грустные и так себе, средние истории о любви и измене, рождении и смерти, пьянстве и насилии. В общем, о долюшке русской, долюшке женской, о бальзаковском возрасте и о том, что все мужики сволочи. Философское образование и полная приключений жизнь выработали у автора спокойно-отстраненный взгляд на окружающую действительность, который изменяет писательнице только в двух, видимо, особо близких ее сердцу случаях: в вопросе о мужиках, которые известно кто, и в историях о детях, любовь к коим у Дудиной доводит ее до, в общем, не свойственного ей сюсюканья.
И еще – это очень Петербургское повествование. Только там, в «самом умышленном городе на земле», среди буксующих в сугробах на Невском «Мерседесов», бесконечных ремонтов в 20-комнатных апартаментах миллионеров, среди нищей, болезненной богемы, зачатой от сдавленных оргазмов в лабиринтах коммуналок, могли родиться такие герои и сложиться такие ситуации.
В заключение необходимо упомянуть, что книжка читается очень легко (буквально за вечер), и есть серьезное подозрение, что она проходит главный тест на качество русской литературы, сформулированный Виктором Некрасовым, т. е. её можно читать с похмелья. Сам я, правда, проверить еще не успел, так что предоставляю эту честь читателям.
|
|
