«Иностранная литература» обратилась с вопросами к Людмиле Улицкой не только как к широко известному писателю, но и как к автору литературного проекта по культурной антропологии «Другой, другие, о других» и благотворительного проекта «Подарим хорошие книжки с Людмилой Улицкой», который она реализует через «Фонд Людмилы Улицкой по поддержке гуманитарных инициатив». Беседу ведет Ольга Дробот.
...Чем больше узнаешь жизнь российской провинции, тем грустнее картина. Сравнивая столичные и провинциальные книжные магазины, понимаешь, что до провинции доходит главным образом книжный ширпотреб. Библиотеки плохо пополняются, беднеют, особенно библиотеки в маленьких городах, в поселках, в школах. Фонд Людмилы Улицкой пытается по мере сил поправить это положение. Там, где не срабатывают довольно неповоротливые государственные механизмы, могут что-то сделать люди, которые отдают себе отчет в том, что снижение культурного уровня населения — большая беда. Мы объединяем усилия писателей, издателей, благотворителей-спонсоров для того, чтобы дать возможность гражданам нашей огромной страны прочитать книги, которые мы считаем хорошими: классику русскую и зарубежную, современную литературу, книги по разным отраслям современной науки: антропологии, социологии, философии, психологии, политологии. Сотрудничайте с нами! Помогайте нам! Хорошая книга может иногда поменять если не мир, то сознание человека.
Людмила Улицкая. Из главной страницы Фонда Людмилы Улицкой в Интернете
Ольга Дробот. Вы, писатель, взялись за издательские и библиотечные проекты — почему и зачем? Расскажите, пожалуйста.
Людмила Улицкая. Уже два года как я выступаю в качестве организатора серии книг по культурной антропологии для детей «Другой, другие, о других». Эти книги пишут разные авторы — антропологи, журналисты, писатели. Сейчас уже вышло 9 книг — о семье (В. Тименчик), об одежде (Р. Кирсанова), о еде (А. Григорьева), о происхождении Вселенной (А. Гостева), об истории наказаний (Л. Винник), о рождении и смерти (М. Бутовская), о доме (А. Гостева), о правах человека (А. Усачев), о профессиях (Н. Борисова). В работе книги по следующим темам: о дороге в истории и культуре, о СПИДе, об агрессии, о деньгах, об инвалидах. Надеюсь через год проект закрыть. Эти книги ориентированы на семейное чтение, они задуманы так, чтобы их было интересно читать и детям среднего возраста, и их родителям. Их можно использовать в работе в библиотеках, в школах, как внеклассное чтение. Есть результаты, и очень хорошие.
На Западе существует огромная литература для детей, направленная на воспитание терпимости к людям других культур, и такие книги время от времени переводятся и издаются в России. Но отечественных книг, написанных на нашем материале, я до сих пор не встречала. Вот по этой причине и было затеяно такое трудоемкое и не особо коммерчески выгодное предприятие.
О. Д. Может ли литература, в частности переводная и детская, прожить без поддержки государства?
Л. У. Я не могу ответить на этот вопрос. Исходя из доступной мне информации могу сказать, что выделенные государством деньги очень плохо работают: их обрезают на многих инстанциях, и до дела, как мне представляется, мало что доходит. В сущности, этот вопрос должен быть обращен к издателям. Я знаю несколько издательств, специализирующихся на детской литературе, и точно знаю, что выживать им очень трудно.
О. Д. Как такая государственная поддержка могла бы выглядеть?
Л. У. Как гранты под хорошие проекты. Они существуют, но их гораздо меньше, чем нужно бы.
О. Д. Как вы думаете, почему в России не применяются схемы, успешно работающие в других странах, — например, такая, при которой государство гарантированно закупает какое-то количество экземпляров некоммерческой книги и отправляет их в библиотеки?
Л. У. Такие схемы, вероятно, крайне невыгодны чиновникам. Если создавать для этого специальные структуры, заранее можно сказать, что они будут работать главным образом «на себя», на свой прокорм.
О. Д. Вопрос в продолжение к предыдущему — в какой мере отсутствие поддержки создает здоровую конкуренцию и не допускает на рынок разного рода конъюнктурную литературу (конъюнктурную во всех смыслах слова — политически, художественно, идеологически и так далее)? Или же было бы гораздо лучше, если бы все стоящее имело шанс пробиться, пусть и в окружении некоторого количества «сорняков»?
Л. У. Слово «конъюнктурное» можно забыть. В условиях рынка работает только один механизм — быстро произвести и быстро продать. Приоритет издателей — то, что покупается. Иногда это хорошие книги, иногда совсем плохие. Про государственную поддержку я лично ничего не знаю — я два года занимаюсь одним издательским проектом (о котором выше) и одним благотворительным. От государства я не получила ни копейки, да и не просила: пусть оно делает хотя бы то, что прописано в министерских планах. Могу перечислить (и делаю это с удовольствием) организации и издательства, которые оказывали помощь:
1. Институт Толерантности при ВГБИЛ им. Рудомино — запуск проекта «Другой, другие, о других».
2. Издательства «ЭКСМО», «ВАГРИУС», «РОССПЭН», «АСТ», «ОГИ» передали мне безвозмездно книги для распространения через «Фонд Людмилы Улицкой "Хорошие книги"». Издательства присылают мне списки остатков и излишков, отбираю я сама. Адресаты — библиотеки. У них и вообще-то со снабжением плохо, а особенно в этом году — им урезали бюджеты, в том числе, естественно, деньги на пополнение фондов. И — вопрос качества. В провинциальных книжных магазинах множество книг, но, когда начинаешь всматриваться, — почти один мусор.
3. Фонд Михаила Прохорова выделил сумму, на которую мы сейчас формируем 63 книжные пакета для рассылки в детские колонии России. Но пока мы эти деньги еще не получили, а на них мы как раз и собираемся закупать книги для подростков в издательствах «САМОКАТ», «ОТКРЫТЫЙ МИР» и «ОГИ». Почему именно в этих издательствах? Мне нравятся книги, которые они издают. Хорошие переводы, прекрасные иллюстрации. К тому же это маленькие издательства, которые, в сущности, сражаются с гигантами, готовыми всех поглотить, и мне хотелось бы оказать им поддержку.
О. Д. Удается ли вам ориентироваться в потоке выходящих книг и каким образом?
Л. У. Благодаря моим друзьям-добровольцам в первую очередь. Существует хорошее информационное издание Александра Гаврилова. Еще несколько журналов. Кое-как ориентируюсь. Хороших книг, честно говоря, не так много — они исчисляются десятками, а не тысячами. К сожалению.
О. Д. Что вы думаете о разных механизмах привлечения внимания к факту выхода книги: рецензиях, премиях, баннерах в метро и на улице и прочем? Не страшно ли вам как автору отпускать свою книгу в этот машинный цех раскрутки и что это означает для книги — каковы плюсы и минусы?
Л. У. Большой и сложный вопрос. В прошлом году вышел сборник эссе Умберто Эко в издательстве «ЭКСМО». Это блестящая книга. Она очень плохо прошла. Не было рекламы, не было прессы, и почти весь тираж «залежался». Весьма жирные остатки я получила от издательства в качестве подарка и теперь рассылаю их по провинциальным библиотекам. Вот такой случай.
Современные большие издательства работают как производители «одноименного товара», и им довольно безразлично, какая именно из издаваемых книг продастся успешно. Все равно. Лишь бы продалась. А маленькие культурные издательства, где сидят знатоки и ценители литературы, еле выживают. Бóльшая часть таких издательств разорилась, либо поглощена более крупными. И никто не заботится на государственном уровне о том, чтобы поддержать маленькие издательства, готовые производить, качественно переводить и продвигать отличную литературу. Честно говоря, даже средний уровень меня бы устроил. Но и на нем трудно удерживаться.
Несколько недель тому назад я написала аннотацию к книге Анны Борисовой. Книга мне понравилась, она элегантно сделана, хорошо написана, она гораздо выше среднего уровня современной беллетристики. Я крайне редко аннотирую книги и только в тех случаях, когда мне эти книги нравятся. Более того, я никогда не беру за это гонораров, потому что хорошо помню, как трудно молодому писателю пробиться к публике, и по сей день благодарна тем, кто поддержал меня в начале 90-х, когда выходили мои первые книги. В результате я получила новый для себя опыт: огромное количество людей заинтересовалось именно тем, в каких я отношениях с Анной Борисовой и сколько мне заплатили. Я была поражена, что совершенно понятная акция издательства по продвижению нового автора вызвала такой шквал раздражения. Тут же возникла интрига — кто такая Анна Борисова, а не Мамут ли она? В общем, дикая, пошлая возня, которая — надо будет спросить у издателей, — скорей всего, принесла хорошие плоды с точки зрения коммерции.
Как я к этому отношусь? Никак. Постараюсь больше не попадать в такое дурацкое положение.
О. Д. Как вы считаете, не пришла ли на смену прежней цензуре цензура товароведов-распространителей, которые, похоже, во многих издательствах оказываются основной инстанцией при окончательном решении вопроса, печатать или не печатать книгу?
Л. У. Конечно. Именно так. К сожалению, такова мировая практика. Вот только что в Германии вышел мой последний роман «Даниэль Штайн, переводчик», и вопрос о тираже решало не издательство, а распространители. А уровень их культуры неплохо бы и проверить.
О. Д. Как вы думаете, насколько фундаментальная идея развлекательности как основной задачи книги, и детской, и взрослой, успела прорасти в сознание книгоиздателей? Надо ли с этим бороться? И как?
Л. У. Нисколько не надо с этим бороться. Бороться надо с бездарными книгами, а с увлекательными — ни в коем случае!
О. Д. Еще один вопрос в продолжение — де факто многие темы, особенно в детской литературе, оказались под запретом: смерти, толерантности к людям иной веры, культуры, ориентации. Кто эти ревнители чистоты? Не доводилось ли вам в своей работе встречаться с обвинениями в «неправильности» ваших книг или книг ваших проектов?
Л. У. Самая выразительная встреча такого рода произошла в городе Ханты-Мансийске. Целый десант пришел на представление книг по толерантности. Там было несколько книг из проекта «Другой, другие, о других», и особый гнев вызвала книга Веры Тименчик «Семья у нас и у других». Вера, между прочим, антрополог, аспирант РГГУ. Не с улицы пришла книжку писать. Рассказывается в этой книжке о том, что такое семья, как она формировалась в истории человечества, как различаются семьи в разных культурах. Там у нас главные герои — два мальчика из Москвы, один — коренной москвич, второй — из абхазской семьи, которая десять лет живет в Москве. Речь идет о различиях в устройстве традиционной семьи и современной. Между прочим, там было ровно четырнадцать строчек о гомосексуальных семьях — в том смысле, что они на свете есть. И мало того что есть, иногда они усыновляют детей, а иногда — имеют собственных. И написано это было исключительно из тех соображений, что ежели такие дети есть, а в городе Москве они тоже есть, то неплохо бы объяснить другим детям, что эти ну решительно не виноваты в том, что живут в такой семье, и не надо их, например, «мочить в сортире». И тут появился десант — из директора школы и представителей православной церкви. Они меня обвинили в том, что я пропагандирую гомосексуализм, который есть смертный грех.
Честно говоря, моей квалификации хватает, чтобы отбить эти суровые обвинения. Но факт имеет место. Строго говоря, это и есть еще одно доказательство того, что книги нашего проекта очень нужны в современном обществе, имеющем самые слабые понятия о толерантности.
О. Д. И еще один вопрос о положении чтения — идея простоты и легковесности чтения весьма агрессивно распространяется. Дает ли это шансы вырастить следующие поколения людей, читающих всерьез?
Л. У. Я принадлежу к поколению людей, которые с юности читали «трудные книги». Это было такое чтение, благодаря которому мы развивались, поднимали культурный уровень. Сегодня люди гораздо более привычны к «легкому чтению». Я не против легкого чтения, но оно должно быть хорошего качества. Происходит опускание планки, и неплохо было бы ее хоть немного поддерживать. Для этого надо работать в первую очередь со своими собственными детьми, надо работать с детьми в школе — хороший преподаватель литературы способен сотни людей «окультурить». Надо работать с ними в библиотеках. Сейчас это исключительно работа отдельных энтузиастов. Этих замечательных людей можно встретить и в столице, и в глубокой провинции. Это наши тихие герои — на маленькой зарплате, без перспектив, без надежд. Благодаря им и остается этот шанс.
О. Д. Мне кажется, что книжный бизнес осознанно выдрессировал читателя примерно как собаку Павлова: показываешь детектив — пугаются, показываешь любовный роман — млеют. Все, что падает между этими рельсами, не распознается публикой вообще. Но теперь издатели чем дальше, тем больше превращаются в жертв созданной ими же системы.
Л. У. Систему изменить мы не можем — она сложилась давно. Можем делать то дело, которое считаем нужным, невзирая на отсутствие поддержки — собственными силами, с помощью спонсоров, доброжелателей. Процессу оболванивания надо оказывать хоть какое-то сопротивление. Мы и пытаемся. Но совершенно не будучи уверенными, что можно ситуацию развернуть. Однако — одна хорошая книга способна произвести действие, которое не может произвести вагон плохих.
|
