Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
  следующая публикация  .  Борис Кудряков  .  предыдущая публикация  
Неуловимый мастер сдвига
Рецензия на книгу Бориса Кудрякова «Лихая жуть»

15.03.2008
Досье: Борис Кудряков
Кудряков Борис. Лихая жуть. Стихотворения и проза. — СПб.: Borey Art Center, 2003. (Серия «Версия письма»). — 312 с.


        Появление в «бореевской» серии «Версия письма» книги Бориса Кудрякова «Лихая жуть», с одной стороны, можно воспринимать как пополнение выстраиваемого этой версией ряда авторов (Шамшад Абдуллаев, Евгений Звягин, Александр Скидан...), с другой — как заполнение лакуны. Серия «Версия письма» представляет авторов, либо генетически связанных с культурой ленинградского самиздата, либо воспринимаемых как «свои» в среде интеллектуальной питерской литературы; пример второго — Шамшад Абдуллаев. Однако важнее воспринять выход третьей книги Бориса Кудрякова как событие индивидуальное, дающее хороший повод хотя бы немного приблизиться к текстам, нетривиальным даже по меркам русской неподцензурной литературы.
        Ныне Кудрякова изредка можно встретить в культовом кафе-галерее «Борей» (по нему и названо выпустившее книгу издательство) попивающим чай. Но прочесть Кудрякова до этой книги было куда труднее, чем увидеть. Произведений Гран Бориса нет (скорее всего — пока нет) даже в таких представительных интернет-библиотеках, как сайты «Вавилон» и «Неофициальная поэзия». Кудряков, начавший писать еще в 60-е годы, даже в 1990-е печатался мало 1, почти не выступал. Выпустил, правда, малотиражную книгу «Рюмка свинца» (Л., 1990). Подробные биобиблиографические сведения о нем опубликованы только что — в энциклопедии «Самиздат Ленинграда». Будем руководствоваться ими и справкой в журнале «Знамя» (2000. № 7) 2.
        Борис Александрович Кудряков по прозвищу Гран Борис (р. 1946) — деятель ленинградской «второй культуры». Писатель, фотограф, поэт. Окончил художественное училище. Входил в «круг Малой Садовой» — сообщество авторов, которые собирались в конце 1960-х и в 1970-е годы в известном кафетерии в центре Петербурга. Своего рода идеологом, хранителем текстов и «самиздателем» поэтов-«малосадовцев» стал поэт Владимир Эрль. «Весомая заслуга Эрля состоит <...> в открытии особого слоя андерграунда, тяготеющего к абсурду» 3, — именно к этому слою ленинградского андеграунда очевидно относится творчество Кудрякова. Вручную тиражированные фотоработы Гран Бориса были вклеены в экземпляры одного из номеров самиздатского журнала «Часы» 4.
        Прозвище Гран Борис — не только оценочное; оно, скорее, часть парадигмы прозвищ, придуманных поэтом и издателем Константином Кузьминским: был еще Пти Борис — Борис Смелов (1951—1998), фотограф, также связанный с петербургским андеграундом.
        Б. Кудряков — лауреат Премии Андрея Белого (1979, номинация «проза»), Отметины им. Д. Бурлюка (1992), диплома «За вклад в развитие малой прозы России» Правительства Москвы (1998) 5.
        После этих предварительных сведений, которые нужны для понимания контекста, обратимся собственно к книге.
        Книга, названная по одному из стихотворений, включает в себя рассказы и стихотворения («верблодрессура») разных лет, две абсурдистские пьесы, «Впереди земля» и «Дверь», и авторские иллюстрации к текстам — преимущественно портреты; ими снабжены и сюжетная проза с персонажами, и лирика.
        В ответ на вопрос: «Как влияет Петербург на Вашу деятельность?» — Кудряков написал: «В понедельник — как чай во льдах Карского моря. Во вторник — как грог в волнах Баренцева моря. В среду — как желудевый кофе с кусочками айвы на веранде в куоккала, когда на веранде изморозь, а Алевтина Альбертовна уже крутит на вертеле в камине молодого барашка <...>» 6. О себе автор рассказывает столь же «сдвинуто», как и о любом персонаже своих рассказов.
        В рассказах смысл начинает идти вразрез со стилем изложения еще до первого события, как, например, в начале рассказа «1999 год»: «Я — бизнесмен, мне 38 лет. Я — лицо московской национальности. Счастлив я. Родился в семье пианиста рояля и зубного доктора. И потому у меня хорошее культурное воспитание».
        Дальше видимый диссонанс снимается: начиная с четвертого абзаца (мы процитировали два), рассказ уходит к описанию разного рода сексуальных и пр. фантазий, фобий и маний, и дальнейшее искажение и разрушение языка только помогает сказать лучше о том же самом — создан эффект как бы неконтролируемой речи. Следовательно, дистанция между жизнью и речью в действительности сокращается. Счастливый человек из «1999 года» всегда был и всегда будет таким: собирал и раздавал долги, кормил буль терьера котятами, вожделел к обоим полам и бывал удовлетворен. Персонаж этот нарочито примитивен, но он же в своем роде и просветленный. Еще больше усиливается ощущение «одномерности» и в то же время абсурдности персонажа от того, что в рассказе прочти нет больших букв, а ближе к концу появляются и произвольные сокращения слов. Однако история о «бизнесмене» излагается так, будто бы ничего страшного не происходит, и ничто не способно нарушить привычный порядок вещей.
        Интересно у Кудрякова и обращение со временем. См. в другом рассказе: «Каждую третью субботу Нина Васильевна требовала полчаса танцевать фокстроты на платформе Войбокало. Каждую вторую субботу он читал ей по телефону Шукшина». Показывается размеренность и обстоятельность личной жизни и повторяемость (мнимая) ее знаковых событий. В разговорной речи мы часто позволяем себе называть единичное событие или предмет во множественном числе или задавать регулярность единичному событию (попрекая кого-нибудь или желая усилить/ослабить эффект сообщения). Здесь на этот речевой троп накладывается произвольность воспоминаний — в журнальном варианте вместо Войбокало — Жихарево 7, а вместо Шукшина — письма Дягилева 8.
        Даже при поверхностном чтении прозы и стихотворений Кудрякова бросается в глаза множество орфографических сдвигов, — демонстративно немотивированных. «Лихая жуть» напугала бы корректора, но обрадовала бы обэриутов вообще и Хармса в особенности: это он любил писать «с небольшой погрешностью», — например, «анегдот» вместо «анекдот». В предыдущих изданиях эти «погрешности» большей частью исправлены в соответствии с нормой — в «Лихой жути» (далее — «ЛЖ») они сохранены. Сравним хотя бы варианты названия одного из рассказов: «Внезапность младаго чувств» 9 («ЛЖ») и «вычитанный» вариант «Внезапность младого чувства» («TextOnly» № 6 и перепечатка оттуда в альманахе «Улов»). Название фотовыставки «Коррелят еловога сада» — проявление того же приема: ничем не обусловленного искажения на письме окончаний прилагательного. Другие разночтения, которые можно было бы счесть орфографическими: название «Марфутка» («TextOnly» и «Улов») и «Марфуша» («ЛЖ»), в речи персонажей: «ойхнула» и «голупчик» («ЛЖ») и, соответственно, «ойкнула» и «голубчик» (TextOnly и «Улов») 10.
        С одной стороны, в текстах Кудрякова — всюду сдвиг: языковой сдвиг, сдвиг внутритекстовой реальности. Увидеть его можно сразу, но это будет лишь простая аномальность предмета описания, снабженная хронологически достоверными деталями (Будь это погружение в не столь далекое прошлое — рассказ о вычислении, кто же стукач, — «Поиск дятла», или жизнь в деревне, без всего наносного, в рассказах 1990-х годов). Именно с таким чувством мы читаем старые газеты.
        С другой стороны, проза Кудрякова предстает прекрасным полем для мистификаций, подмен, усложняющих расшифровку и опознание сдвига; в тексте подрывается любая логика, даже орфографическая — что уж говорить о причинно-следственной. Ни о каких старых газетах тут уже не помыслить, потому что сам сдвиг ведет из настоящего в мистифицированное, виртуальное прошлое.
        В стихотворениях, как и в прозе, хватает игры с примечаниями и мнимыми маргиналиями к текстам (пользуясь лингвистической терминологией — игры с фреймами). В подборке, опубликованной в журнале «Знамя» (2000. № 7), одно из стихотворений сопровождается ремаркой: «Примечание редакции: к тексту прилагается фрагмент росписи плафона в СИЗО № 8». В книжной публикации стихотворения эта ремарка отсутствует, зато там есть другие, указывающие на то, как обставить потенциальное прочтение — на берегу какой реки надо находиться и с каким изданием какой книги. Поводом для таких ремарок часто становятся книга американского слависта Джеральда Янечека или зарубежные издания футуристов. Это напоминает фигуру дополнительной авторизации — кто, кроме самого автора, может находиться в недоступной точке пространства в нужный момент с такой книгой?
(Подобные приемы используются и в прозе Кудрякова, и в его фотографиях, которые легко «обрастают» литературными текстами, имеющими вид технических пояснений: рядом с выставленной фотографией тщательно записаны настроение и примененный технический прием, а вот дата и что изображено — заметно реже.)
        Поэтический язык Кудрякова в целом шире прозаического, приемы выглядят более явными и в то же время более «прозрачными». Впрочем, у Кудрякова есть стихотворения, выглядящие вполне привычно для тех, кто знаком с традицией русского авангарда и поставангарда. Некоторые тексты Кудрякова по методу ближе авангардным визуальным искусствам, чем словесным. Вот одно из стихотворений полностью:

            Всегда I

            ты былая нежен я грустна
            восемь пятьюпять и снег
            ваша волосистая вашесть
            канцелиро танц танцует на
            лай увидовить диодом одомино
            треснуть по костяковой умне
            старше ваз и потому я молот
            мидо модимомо мимоло

            Всегда II (через 240 часов)

            чтоб ты была грустна я нежен
            8 х 5,5
            снег
            1ваша стерическая структура еще
            увидеть 48-34 ЛЕАНЯ
            я старше вас и потому

        Блюзовая импровизация с лирическим сюжетом, битническая спонтанность текста, джойсовские перемены пола (хорошо, пусть будет «грамматического рода»), дадаистские пробы не то слогов губами, не то букв на бумаге, росчерком или на машинке (текст датирован 1983 годом) — вот насколько усложнилось недлинное лирическое стихотворение.
        Случайно взгляд скользнул по размерам картины (или по формату фотографии?). В результате игры и импровизации захотелось записать слова «со сдвигом» и получилось про вазы и молот. Тем самым временные пласты смешались: вазы как символ древнее, чем идеологизированный в советское время молот. Потом проехала машина с пятибуквенным номером вместо трехбуквенного, дописанным до имени (?) «Леаня», напоследок возник скорее песенный полуповтор — теперь уже в письменно нормативном варианте «старше вас...». Опять вверх — тремоло «мимоло», потом догадаться, что «по костяковой умнее» — это, вероятно, значит «по голове». Наверное, так и надо читать такие стихи.
        Даже при самом беглом взгляде на книгу «Лихая жуть» можно понять, что чтение это непростое, необычное, и, что приятнее всего, — немодное, несмотря на то, что рецензии на книгу уже вышли в нескольких питерских глянцевых журналах 11.


[1] Одна из первых публикаций 1980-х годов — в антологии К. Кузьминского «Современная русская поэзия у голубой лагуны». В 1990-е годы Кудряков публиковался в журналах «Лабиринт/Эксцентр», «Вестник новой литературы», «Волга» (1995. № 1,7), «Черновик», «Индекс», «Транспонанс», «Знамя» (1996. № 7), «Зеркало» (Израиль) (№ 13—14), «Новая русская книга» (2001. № 2), в сборнике «Из архива новой литературной газеты» (М.: АРГО-РИСК, 1997), антологии малой прозы «Очень короткие тексты» (М.: НЛО, 1999), альманахе «Улов: Современная русская литература в Интернете», вып. 2, осень 2000 г. (М.; Тверь: АРГО-РИСК — Kolonna Publications, 2000), в интернет-альманахе «TextOnly», 1999, нулевой выпуск — стихи (http://www.vavilon.ru/textonly/issue0/ kudryak.htm), и шестой выпуск, 2000, — проза (http:// www.vavilon.ru/textonly/issue6/kudryakov.htm). Произведения Кудрякова переведены на эстонский язык.
[2] Эта вторая справка содержит небольшие неточности. Хорошая справка о Борисе Кудрякове есть в словаре «Новая Россия: мир литературы».
[3] Констриктор Б. Дышала ночь восторгом самиздата // http:// www.rvb.ru/np/publication/03misc/konstriktor.htm
[4] Об этом, равно как и о том, что авторство прозвища принадлежит К. Кузьминскому, рецензенту стало известно из напечатанных на компьютере комментариев к фотоработам и из интервью, взятого у Кудрякова Дмитрием Пиликиным. Эти материалы были экспонированы на персональной выставке Бориса Кудрякова «Книга» в петербургской галерее «Фотоimage» 11—26 октября 2003 года. В декабре 2001 года была еще выставка «Кореллят еловога сада» в петербургской фотогалерее «А—Я», объединявшая фотографии 1960—1970-х годов и рукописные ремарки (псевдо)архивного свойства.
[5] По итогам Фестиваля малой прозы, приуроченного к 180-летию И.С. Тургенева (Москва, Государственный Литературный музей, 13—15 ноября 1998 года).
[6] В разделе, посвященном искусству Петербурга, на интернет-портале www.gif.ru
[7] Такие станции действительно существуют.
[8] В этом же тексте — ещё одно любопытное разночтение — в одном из рассказов милиционер обращается к девушке: «...вы же читали Горького», в другом варианте: «...вы не читали Горького». Общий смысл происходящего между ними диалога при этой «редактуре» практически не меняется.
[9] Близкий внешне ход использует московский поэт Александр Левин: «на пеньке сидела лисиц».
[10] Заметим, что разница вариантов одних и тех же рассказов между опубликованными в периодике и вошедшими в книгу усматривается не только на уровне орфографии. Это синтаксические варианты, небольшие изъятия и произвольность композиционно обязательной датировки событий в рассказе: 1969 и 1970 («Внезапность...») или 1978 и 1972 («Будни», или, в другой публикации, без названия). Это обстоятельство (думаю, созательно санкционированное автором) дает понять, что тексты в действительности — не дневниковые или псевдодневниковые.
[11] Например, Александр Скидан (автор по своим вкусам, правда, не «глянцевый») написал об этой книге в журнале «100% Красный», а Юлия Беломлинская — в журнале «Активист».
  следующая публикация  .  Борис Кудряков  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service