Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
Павел Банников  .  предыдущая публикация  
Сознательный слесарь
Интервью с Павлом Банниковым

28.08.2010
Qazyna
№ 12 (июнь 2010)
Досье: Павел Банников
«Мертвечина», «скелеты» – какими только словами не поносят современную казахстанскую поэзию. Но есть ли дело до брызжущих слюной «критиков» тем, кто поэтом родился? Им, у кого крышу снесло всерьез и надолго, достаточно собственных сил и таланта, чтобы творить, не оглядываясь. Павел Банников (он же Павел Погода) – поэт, переводчик, редактор – о снесенных крышах, античности в казахстанской поэзии, сознательности отдельно взятых слесарей.

– Скажи, как люди реагируют, когда, представляясь, говоришь, что ты – поэт?

– Я не говорю, что я поэт, говорю, что пишу стихи. Слово «поэт» слишком замылено, и мне сложно его употреблять по отношению к себе, это будет звучать не вполне естественно. Для меня поэты – Гомер, Вергилий, Катулл, Уитмен, Пушкин, Гинзберг. Но это я, когда же Володя Воронцов говорит: «Я – поэт», у него это естественно. Потому что он – действительно поэт со снесенной крышей, он живет этим. Для него не существует другой реальности, кроме реальности языка, с которым он работает, и он имеет полное право так сказать. Я по-другому отношусь к языку и поэзии. Еще одна причина – ставшие притчей во языцех стихи.ру, триста тысяч «поэтов». И эти тьмы производят мегабайты текстов ежедневно. Сайт интересен, скорее, как материал для антропологического исследования. Настоящих поэтов там – раз, два и обчелся. К примеру, есть замечательный алматинский поэт Василий Муратовский с аудиторией в несколько тысяч постоянных читателей. Есть аккаунт у Марата Исенова. И даже у отца русского верлибра Вячеслава Куприянова. Зачем им это нужно? Несмотря на то, что это графоманский сайт, люди, которые пишут сами – чаще всего много читают, поэту нужен читатель, адресат.

– То есть, ты согласишься, что современную поэзию в основном читают сами же поэты?

– Если говорить о поэзии, начиная со второй половины XX века и до сегодняшних дней, то – да. Широкому читателю это сложно воспринять. Есть ценители, которые сами не пишут, но читают и хорошо знают романтизм, Серебряный век, 20-е годы, но в основном имена, покрытые бронзой – Бунин, Ахматова, Блок. Михаила Кузмина уже знает меньшее количество: по причине его нетрадиционной ориентации его старательно вымарывали, архивы помечались как не имеющие художественной и исторической ценности. Даже вроде известную всем Цветаеву все знают по малому числу вошедших в школьную программу текстов, а о ее поэмах речь заходит крайне редко. В голове у читателя – историко-литературная дыра. Отсюда и непонимание, ведь чтобы прочитать Всеволода Некрасова, нужно иметь представление о движении русской поэзии от Феофана Прокоповича до 1940-50-х годов, о поэзии эмиграции и зарубежной поэзии. Плюс – вникать в историю, в частности, – в историю СССР, где было разделение официальной и неофициальной поэзии. Без этого многое остается непонятным.

– Есть масса других вещей, отпугивающих массового читателя от современной поэзии: отсутствие знаков препинания, рифмы, отсылки к незнакомым текстам.

– Отсутствие рифмы и знаков препинания – скорее исключение, а не правило. Процентов на семьдесят современная русская поэзия вполне продолжает силлабо-тоническую традицию, русская рифма не исчерпана, и верлибр не будет доминирующей формой еще лет сто-двести. Скажем, во французском языке – ударение всегда на последний слог. Это значит, что в рифмованной поэзии все рифмы будут мужские. Представляешь – 300 лет, и все рифмы мужские, это же невозможно! Поэтому там возникает и становится органичной формой поэзии верлибр. Но это не значит, что верлибр не подходит русской поэзии. Это не просто форма, но и другой способ создания образа. Прекрасно написал Владимир Бурич: когда поэт пишет стихи в рифму, он становится шаманом. Потому что рифма действует на уровне ассоциаций. У тебя уже может крутиться в голове рифма, но нет смысла, который ты хочешь в нее вложить, и в итоге получившийся текст может очень далеко отстоять от того образа, который хотел передать поэт. Используя свободный стих, поэт ставит четкую цель: не впадая в транс, не следуя за бессознательным, максимально точно передать художественный образ. В верлибре неприменимо понятие «авторская удача» – только сознательный труд. Поэтому большинство моих текстов написано свободным стихом: я создаю картину, и мне важно передать ее максимально точно. Свободный стих не лучше и не хуже «традиционного», он физиологически другой, а так называемая «война» между рифмованной поэзией и верлибром – надуманна, это отголосок вредительства Союза писателей СССР, записавшего верлибр наравне с джазом в «империалистические» эстетические методы.

– Казахстанский союз писателей вас, «новую волну», игнорирует, не удостаивая даже критики. А то, что появляется в прессе, критикой назвать сложно – ругань, переходящая на личности.

– И пусть ругают! Значит, мы все делаем правильно. Критики нормальной у нас вообще нет, так что не пишут путем ни о ком. А какая была статья в одиннадцатом номере «Простора» за прошлый год, посвященная выходу «Ышшо Одного» (В своем манифесте его создатели обозначили свое электронное творение как «Антикоммерческое антипериодическое издание газетного типа, которое ставит своей целью представить современную казахстанскую поэзию максимальному числу потенциальных читателей». Ред.) Какое смешение высокой и не очень лексики! «Мертвечина», «скелеты поэзии». Но самое интересное, что в качестве противопоставления там был приведен отрывок из поэмы, присланной в редакцию «Простора». Поэмы беспомощной во всех смыслах, даже не на уровне девятиклассника. Тут все встало на свои места: а автор статьи в поэзии-то и не разбирается! Ну и пусть себе ругается – мне-то что?

– Ты думаешь, Союз писателей сейчас нужен?

– Изначально, в СССР, его функция была в том, чтобы поставить литературу на службу власти. Сейчас – в распиле бабла реального и виртуального, в виде почестей. У СП есть заказ на составление списков книг, которые будут напечатаны за государственные деньги. Это ненормально, но это наследие «совка», которое нам осталось. Союз писателей – такой СССР-овский мамонт, который уже умер, но на его костях еще остался жирок, который подъедают его симбиоты и паразиты. Постепенно жирок закончится, и они сами вымрут. В реальном культурном движении СП уже не участвует. Его члены собираются вместе, читают друг другу стихи и поют дифирамбы, но это виртуальный мирок. Занялись бы переводами – вот реальная проблема. Справедливости ради замечу: я говорю об СП как об изжившей себя организации. В ней есть замечательные люди и хорошие писатели, к счастью, они в литературно-политической деятельности СП не участвуют. Нужно понимать, будущее не за бюрократическими писательскими организациями, а за вольными картелями и одиночками. Уже идут писатели, не жившие при совке, ситуация меняется.

– В советское время поэтам жилось намного сытнее, они были нужны государству и власти.

– Это еще один миф. Поэзия не была нужна власти никогда. Власти нужны лозунги и те, кто эти лозунги пишет. К поэзии это не имеет никакого отношения. И рассчитывать на государство в поддержке литературы не стоит, это, как минимум, глупо. Если поэзия, литература вдруг становятся нужны власти, значит, делается очередная попытка создать очередной миф. Значит, власть хочет управлять обществом с помощью культурных кодов, фальсифицировать гражданское общество. Пусть будет госпремия, но никаких финансовых вливаний в современную литературу со стороны государства быть не должно. Задача государства – следить за тем, чтобы работали библиотеки и чтобы фонд библиотек постоянно обновлялся. Задача общества – следить, чтобы власть выполняла культурные обязательства. Только общество пока не понимает до конца, что оно главнее власти.

– А как насчет меценатства? Я тебе расскажу историю: Михаил Прохоров, который помимо заводов, газет, пароходов владеет теперь еще и журналом «Русский пионер», пригласил на организованные журналом «Пионерские чтения» поэта Орлушу. На вопрос о гонораре поэт ответил: «Мне достаточно дневной ставки одной из его девиц». Поэт приехал на чтения в Куршавель, честно отчитал свои полчаса, ему честно заплатили восемь с половиной тысяч евро.

– Я думаю, что все это имеет больше отношения к шоу, чем к поэзии. Но тот же Фонд Прохорова организовал премию «НОС» («НОвая Словесность»). Это отличная премия, максимально открытая, с четкими критериями. Там есть экспертный отбор, и вручение этой премии означает признание и литературного сообщества, и читателя. У нас с меценатством плохо: была премия «Тарлан», в части литературы ее давали по одним меценатам понятной логике, и я помню только один случай, когда она была вручена по адресу – Марату Исенову. Была попытка вручить ее Дюсенбеку Накипову, но он отказался. Потому что Накипову было на тот момент почти 60, и он уже состоялся как поэт и деятель искусства, а премию ему давали в номинации «Новое имя – Надежда». Кстати, я считаю, что Дюсенбек Накипов – первое имя, которое будут упоминать, говоря о конце XX и начале XXI века в казахстанской поэзии. Если рассматривать те культурные пласты, тот культурный багаж, который несет в себе поэзия Накипова, – он очень близок к античным поэтам. Он весь – классический, древнегреческий, стройный. Аккуратный со словом даже там, где, казалось бы, всего шаг до того, чтобы выпасть в банальную речь, точный в образе и в звуке. Он – классик. Его стихи – это новый классицизм, который вот-вот проявится в полной мере.

– Так что должно измениться, чтобы люди, имеющие деньги, начали вкладывать их в искусство?

– Нужно просто понять, что вот мы живем, а потом умираем. После нас ничего не остается. Остается только то, что создано людьми искусства, науки и техники: картины, музыка, стихи, изобретения и гениальные теории. Не занимаешься этим, но хочешь остаться в истории? Помоги вечному – это не требует миллиардов.

– А может быть, дело в том, что искусство становится нужным тогда, когда человек сыт? У нас, согласись, проблемы с этим.

– Не соглашусь. Когда в начале двухтысячных я закончил школу и никуда не поступил, работал, где придется, и не всегда имел деньги на нормальную еду, я очень много читал. Читал и работал. Работал и читал. Ну, и еще бухал. На «спонсорские» деньги в основном. Мне кажется, влияние уровня доходов на тягу к культуре преувеличено. Конечно, нужно менять ситуацию в обществе. Переставать быть страной третьего мира. Надеюсь, понятие «страна третьего мира» вообще исчезнет. Это произойдет не скоро, и я, возможно, не доживу.

– Ты сам что-то делаешь, чтобы изменить ситуацию в обществе?

– Мы с Иваном Бекетовым начали выпускать «Ышшо одын». Антипериодическое нечто. То есть издание выходит не так часто, как хотелось бы. Оно распространяется в Интернете, и, по статистике, нас за год прочитали в двадцати странах. Потом подключился Юра Серебрянский, другие люди. Начали устраивать поэтические вечера в Алматы. Кстати, о меценатстве, когда мы искали место для вечеров, нам позвонили – сами! – из четырех заведений города, а один из спонсоров издания – казахстанский блогер Марат Шибутов, отнюдь не миллиардер, просто человеку важна культура. Есть и плохое – уничтожается качественное школьное и высшее образование, идет какой-то процесс отупления народа. Значит, становится меньше людей, способных понять культуру и науку, развивать общество. У меня нет ученой степени, я не преподаю в университете, не состою ни в какой партии и не пишу законопроекты. Но чтобы что-то изменить, не нужно быть политиком; нужно быть гражданином. Наша деятельность в целом – попытка усилить культурное движение, взаимопонимание, дать возможность людям, интересующимся современной поэзией, ее читать, а обществу – стать более открытым и задумывающимся о культуре. Подключатся и уже подключаются новые люди, которые понимают, что нужно двигаться вперед. Не повторять и окукливать культурные традиции, а развивать их.

– То есть, роль литератора сегодня – не вещать и пророчествовать, а просто заниматься литературой?

– Роль поэта, как и любого человека искусства, – быть человеком. У поэта две ноги, руки, голова, но у него есть апгрейд, нужный другим, – талант. Он может выразить эстетически мысли и образы, которые другой человек выразить не может, зато сможет их прочитать, понять, прочувствовать. И осознать, что не одинок. Что его жизнь – не только его, это чья-то еще жизнь. Она важна и интересна другому, и значит, нужно жить и работать дальше. Радоваться и меняться, делать жизнь лучше. С помощью тех сил, которые у тебя есть. У каждого из нас есть силы, талант и профессионализм, чтобы производить нечто нужное ближнему. Столяр или слесарь на заводе, делая деталь, понимает, что делает ее не просто так, а делая чью-то жизнь лучше. У меня есть опыт в этой области, знаю, о чем говорю.

– Думаю, ты преувеличиваешь сознательность большинства слесарей.

– Из сознательных слесарей и появляются поэты (смеется). Кстати, вот тебе отличный заголовок для интервью – «Сознательный слесарь».


Павел Банников  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service