Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
  следующая публикация  .  Юрий Мамлеев  .  предыдущая публикация  
Духовный отец русского пост-упыризма
Интервью с Юрием Мамлеевым

25.09.2008
Интервью:
Игорь Шевелёв
Досье: Юрий Мамлеев
        Юрий Мамлеев родился в Москве в 1931 году в семье профессора психиатрии. Перед войной отец сгинул в сталинском ГУЛАГе. Мамлеев окончил лесотехнический институт и преподавал математику в вечерних школах. Параллельно с этим протекала его жизнь в мире неофициальной литературы. Слава его как самого мистического писателя эпохи широко распространяется в узких кругах посвященных. За знакомство и духовную близость с ним приличные люди могли вылететь из партии и с работы. В 1975 году писатель эмигрирует в США, что его друзьями расценивалось как верная гибель. Но Мамлеев приспособился, стал преподавать русскую литературу. Впервые увидел сои книги изданными на русском и английском языках. Все же американская жуть показалась ему чрезмерной, и в 1983 году Мамлеев переезжает в Париж, преподает в Сорбонне, считается французскими славистами лучшим русским сюрреалистом. В перестройку при первой же возможности с облегчением возвращается в Россию.
        Игорь Шевелев: Юрий Витальевич, в советское время вас не печатали и преследовали за то, что вы были едва ли не единственным сюрреалистом в русской литературе. Сегодня ваши книги выходят, но не боитесь ли вы, что их затмит новорусская массовая «чернуха»?
        Юрий Мамлеев: Не боюсь. Да, я изображаю мир как ад. Изображаю низость жизни. Причем не только советской. Мои «американские» рассказы, написанные в эмиграции, еще более «черные». И все же герои моих рассказов – не монстры, а скорее существа, одетые в оболочку монстров. Монстрами делает их стремление к разгадке тайн, лежащих за пределами человеческого разума. Они пытаются прорвать поток обыденности. А когда человек пытается ответить на вечные вопросы, он неизбежно становится немного монстром. Эти путешественники в великое неизвестное и есть самые интересные мне герои.
        И.Ш.: Читая «ужастики» многих нынешних писателей, понимаешь, что это литературная игра, штамп. Читая вас, часто приходишь в жуткое состояние: все эти уроды – правда. Более того, это мы сами. Кто ваш читатель, принимающий на себя бремя «мамлеевщины»?
        Ю.М.: Как ни странно, очень много молодых людей от 17 до 25 лет. Они ходят в Москве на мои литературные вечера, на лекции по философии, которые я читаю в МГУ. Возникает даже что-то вроде «мамлеевской империи». Это образованная молодежь околобогемного плана. Где-то этот круг смыкается с ценителями Пелевина. Ну и, конечно, продолжают читать прежние мои поклонники. Людям, воспитанным на соцреализме, воспринимать написанное мною нелегко. Но есть самые неожиданные читатели. Когда в начале 90-х вышла здесь моя первая книга «Голос из ничто», мой приятель рассказывал, что где-то под Москвой она продавалась в магазинчике рядом с пивным ларьком. И вдруг народ, стоявший за пивом, бросился ее раскупать и зачитывать друг другу рассказики. Видно, себя узнали. Приятель был очень поражен.
        И.Ш.: А что вычитывают в ваших книгах молодые ребята? Они-то, кажется, и живут в неком подобии описанного вами ада?
        Ю.М.: Удивительно, но, читая самые мрачные мои вещи, они вдруг ощущают странное просветление. Словно происходит очищение, духовный прорыв. Мне рассказывали случай, как двое молодых русских музыкантов попали в Берлине в очень тяжелое положение и решили покончить жизнь самоубийством. Накануне им попался в руки самый мрачный мой роман «Шатуны». Они попеременно читали его вслух всю ночь, и у них родилось обратное желание: жить во что бы то ни стало. Может, в этом и есть тайна катарсиса? В моих вещах проглядывает то, что в алхимии называется «принципом Нигредо», черноты. Им обозначается первый этап просветления, который заключается в том, чтобы осознать всю трагичность жизни и, осознав ее, перейти к более высокому уровню.

Из гроба в гроб перелетая


        По рассказам знавших Мамлеева в 60-е годы, он мало чем отличался от собственных героев. Страх смерти, пьянство, богемный образ жизни и само творчество на грани патологии расшатывали нервную систему писателя. Своих чудовищных героев он писал с натуры, в том числе и с себя самого. Его добрый знакомый рассказывает, как однажды они выехали «на природу» и там упились. Мамлеев вырубился, и приятели решили над ним подшутить. Соорудили что-то вроде гроба, уложили в него “певца разложения”, в сложенные на груди руки положили щепочку в виде свечки и зажгли ее. Очнувшийся Мамлеев, обнаружив себя в гробу, побелел как мертвец, в диком ужасе выскочил оттуда и убежал в лес. В тот день неудачно пошутившие приятели так его и не нашли.
        И.Ш.: Откуда вы берете темы для своих рассказов? «Мамлеевский мир» ведь особый – почти за гранью патологии. Неужели все выдумываете?
        Ю.М.: Какие-то случаи я брал из психиатрии, поскольку мои родственники были психиатры. Что-то из жизни, что-то придумывал. Но соотношение фантазии и нашей жизни – оно ведь особенное. В моей последней книге «Черное зеркало» есть рассказ «Валюта», написанный в 90-м году. Я придумал, как в неком учреждении зарплаты выдается гробами, причем бывшими в употреблении. Уже в наше время я несколько раз читал о подобном, последний раз в газете «Труд». Для одних это реальность, для меня это было ощущением бездны и абсурда жизни, оказавшимся пророческим.

Всем лучшим в себе я обязан мистике


        Сегодня трудно уже представить, чем для Москвы 60-х был знаменитый «кружок в Южинском», духовным центром которого был писатель Мамлеев. Недаром членов кружка окрестили «московской метафизической школой». Уже в наши дни их, по старым доносам КГБ пытались обвинить в наркомании, сатанизме, половых оргиях и прочих излишествах. Реальность же заключалась в изучении мистических трактатов, переписанных в спецхранах Ленинки или переведенных с польского и английского. В чтении собственных произведений под водочку. В сознательном отказе от морального кодекса строителя коммунизма. Кто только не вышел из этого кружка!         Воинствующий исламист Гейдар Джемаль и редактор «Желтого» «Мегаполис-экспресса» Игорь Дудинский. Писатель Лимонов, зарабатывавший в те годы на жизнь шитьем брюк, и гениальные Анатолий Зверев и Венедикт Ерофеев. Мистик, алхимик и переводчик с семи языком Евгений Головин и строитель храма Страшного Суда художник Борис Козлов. Владимир Буковский прямо с Южинского ушел в политические психушки, уникальный поэт Леонид Губанов – в запойную смерть. У каждого оказался свой путь, в том числе и у Мамлеева. А тогда все были молоды и вместе.
        И.Ш.: В романе «Московский гамбит» вы изобразили реальных людей «с Южинского». Чем для вас было то время?
        Ю.М.: Вы знаете, этот роман стоит особняком в моем творчестве. Я стремился совершенно реалистично изобразить людей неофициального искусства 60-х. Это был настолько необыкновенный мир, что, когда книга вышла на Западе, многие слависты упрекали меня в несоответствии героев и действительности. «Книга реалистическая, - говорили они, - а персонажи совершенно фантастические. Таких людей просто не может быть!» Были! Это было время огромного духовного голода и его насыщения. Слово «эзотеризм» по отношению к этим людям употребляется не всегда правильно. Обычно имеют в виду интерес к чему-то оккультному и полузапретному. А эзотеризм – это глубинное понимание истин, содержащихся в обычной духовной традиции в разных религиях и культурах. Эту прерванную традицию мы и стремились восстановить. И, конечно, был непередаваемый привкус чисто российского общения. Под водочку, не без того. Но ни наркотиков, ни оргий, не эротических приключений не было. Была любовь, поскольку все были молоды. «Мы предчувствия предтечи», если воспользоваться строкой Леонида Губанова.
        И.Ш.: Наступили новые времена. «Чернуха» переступила рамки кружка и очутилась на российских улицах. Вы не чувствуете растерянность в новой жизни?
        Ю.М.: Нет. Я уже определился как писатель. И здесь, и на Западе. Несмотря на любое время, важно просто оставаться собой. И это не зависит ни от твоей известности, ни от «раскрутки». Главное, не подпасть под мир иллюзий. В последнем романе Виктора Пелевина есть замечательный пример: рекламщики «раскручивают» Господа Бога! К истине, которая должна быть у человека, это не имеет отношения.
        И.Ш.: Насколько вы сами похожи на своих жутких героев?
        Ю.М.: Вы знаете, писатель должен быть смелым и помнить слова Гете: «Я не знаю ни одного преступления, которого не был бы способен совершить». Эта потенциальная способность зла – свойство каждого человека. Можно закрывать на нее глаза, а можно преодолевать восхождением вверх. Я к человеческой душе подхожу беспристрастно. В том числе и к своей собственной, по отношению к которой играю роль свидетеля. Это не поиск только чего-то плохого и темного. Это поиск необычного, выходящего за грань обыденности.
        И.Ш.: Вы боитесь смерти?
        Ю.М.: Сейчас нет. А раньше это составляло огромную духовную проблему.
        И.Ш.: Когда произошел перелом?
        Ю.М.: Возможно, в эмиграции. Сознательно мы отказались от атеизма в 17-18 лет. Но атеистические корни породили в нас некий ужас и раздвоенность. Достаточно заглянуть в свою душу, чтобы понять, что она бессмертна. Хотя рассудок убеждает человека, что смерть – это конец, никто. И получается чудовищный слом.


  следующая публикация  .  Юрий Мамлеев  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service