|
«С ним было прекрасно мириться»
Памяти Алексея Казанцева
|
Тонкий драматург – и создатель фестиваля «Любимовка», журнала «Драматург», Центра драматургии и режиссуры – первой открытой сценической площадки Москвы. В Центре Алексея Казанцева и Михаила Рощина впервые стали знамениты Кирилл Серебренников, Владимир Панков, Ольга Субботина, братья Пресняковы – их имена театральная Москва открывала для себя в Нижнетаганском тупике, в здании Центра имени Высоцкого, который Центр драматургии арендовал. Осенью казанцевский центр должен переехать в новое здание на «Соколе», открытия которого после многолетнего ремонта все так ждали. Новоселье пройдет без Алексея Николаевича.
Масштаб фигуры Казанцева мне был всегда ясен: культурный герой. На излете перестройки, когда интеллигенция, люди театра считали, что кто-то должен о них позаботиться, указать, что делать, и дать им возможность заниматься тем, чем они хотят, Казанцев показал своим примером всем, включая меня, что можно ничего не ждать и делать все самому.
Он создал журнал «Драматург». С Виктором Славкиным, Михаилом Рощиным и Инной Громовой он создал фестиваль «Любимовка», вообще сыграл колоссальную роль в становлении новой драматургии. Принципы организации дела были заложены именно Казанцевым, я уж не говорю о том, сколько открылось новых имен.
Все, что он делал, было не для себя лично – для дела. Как у драматурга у него все было в порядке, чего стоила только казанцевская пьеса «Старый дом», которая прошла в сотне театров и идет по стране до сих пор.
От многих людей театра его отличали позитивный настрой, желание, чтобы все было хорошо, по-доброму,– среди талантливых энергичных людей это большая редкость, ценность. Еще – толерантность и работа на следующие поколения. Управление сейчас везде жесткое, в иных театрах особенно. Мы знаем много ужасных историй, когда люди у руля театра становились демонами. А Казанцев был готов ставить и продвигать пьесы, которые ему лично не нравились, всякий раз говоря: «Пусть будет».
Мы с ним часто с ссорились по рабочим вопросам – и как же с ним было прекрасно, замечательно мириться, что тоже очень редко бывает.
Его Центр драматургии и режиссуры стал больше чем театром. Он стал «пусковым механизмом» для целой плеяды авторов, режиссеров, артистов. Кто-то задерживался, кто-то пользовался центром как стартовой площадкой – Казанцев никогда не обижался, не ждал благодарностей – воспринимал это как естественный порядок вещей.
Он был молод до последнего момента и умер молодым, в 61 год.
|
|
