Известный писатель из Таллинна Андрей Иванов представил в Нарвской центральной библиотеке свою новую книгу “Харбинские мотыльки”. Путь от первой публикации до известности в современной русской литературе писатель прошел всего за несколько лет, но его книги не похожи на бестселлеры. Это весьма тяжелое творчество — и для автора, и для его читателей.
Новость изнутри
Андрей Иванов приехал в Нарву в рамках проекта Нарвской центральной библиотеки “Эстонские писатели — в Нарву!”. Библиотека организует творческие встречи с живущими в Эстонии писателями, которые пишут на русском языке, либо книги которых переводятся на русский язык. Ведущим встречи с Андреем Ивановым выступил Игорь Котюх — поэт, переводчик, издатель, который организует литературные мероприятия.
Наиболее известен роман Андрея Иванова “Путешествие Ханумана на Лолланд”, а также сборники “Копенгага” и “Ночь в Сен-Клу”. Эти произведения отмечены многими наградами, в том числе премией Эстонского капитала культуры, Русской премией, премией имени Марка Алданова. “Путешествие Ханумана…” попало в 2011 году в шорт-лист “Русского Букера”, туда же успел войти новый роман “Харбинские мотыльки”. А в этом году за “Харбинских мотыльков” автор получил престижную российскую литературную премию “НОС”.
Роман — о русских эмигрантах в Эстонии 20-30-х годов. Книга, за исключением нескольких намеренных ошибок, документально-историческая, автор перечитал множество первоисточников и попытался составить картину той, уже неизвестной нам жизни, ежедневного быта, стремлений и противоречий людей, которые бежали со своей родины от революции.
Прежние произведения Андрея Иванова тоже были посвящены жизни эмигрантов, но он описывал беспросветный быт гастарбайтеров в Скандинавии, который почувствовал на собственной шкуре.
Кто есть кто?
Андрей Иванов родился в Таллинне в 1971 году. Работал на судоремонтном заводе сварщиком. Окончил Таллиннский педагогический институт. После был сторожем и дворником, 5 лет жил в Скандинавии. Работал в международных телефонных центрах.
Издается с 2007 года и теперь полностью поглощён литературной работой. Пишет много и с упоением… хотя, возможно, лучше сказать “с исступлением”. Критики отмечают реалистичность, даже физиологичность его книг, где герои барахтаются в равнодушном потоке жизни, не в силах что-либо изменить.
Андрей вспоминает, что его отец служил в милиции, увлекался техникой и с огромным трудом мог связывать слова на бумаге. Иногда даже служебные отчёты для него писал сын. Андрей же технику всегда не любил и постепенно “эволюционировал” из судоремонтника в писателя.
В своих книгах он как бы отстраненно препарирует чувства персонажей, но собственные эмоции раскрывает неохотно.
«Мне проще писать, чем говорить», — признался Андрей Иванов на встрече в Нарвской Центральной библиотеке, но после настойчивых просьб ведущего всё же рассказал, на какой каторге души рождались “Харбинские мотыльки”. Писатель работает не только тогда, когда он, собственно, пишет. Мысли приходят за посторонними делами, во время прогулок с сыном… Бывает, что Андрей ничего не записывает несколько дней, но текст созревает у него в голове, чтобы быть записанным сразу. А бывает и наоборот.
Андрей вспоминает, что, работая над последним романом, он буквально обложился книгами. Спал на матрасе на полу, окружённый стопками книг и документов, а над ним висела настольная лампа. Раз за разом среди ночи он садился и включал лампу, чтобы записать пришедшую к нему мысль. Ложился, не успевал уснуть, снова включал лампу. В конце концов, лампа горела всегда, а писатель продолжал спать и бодрствовать со своим романом, переписывать его, пока не пришлось отдать его в издательство.
— Мне всегда очень трудно расстаться с романом, решить для себя, что книга написана, — говорит Иванов.
Другая жизнь
Сегодня на вопрос о хобби Андрей Иванов отвечает:
— Все, что не имеет отношения к литературе, я держу в скобках. Оно не стоит того.
3 простых вопроса:
— Есть ли какая-то книга из классики, которая вам особенно не нравится, раздражает или кажется лживой?
— Мне никогда не нравилась “Война и мир”. Мне отчего-то не верилось Толстому. Впрочем, то же касается и “Анны Карениной” — весь эпизод с самоубийством Анны, где вдруг загорается свеча (Толстой будто заранее писал для Голливуда!), не вызывает у меня доверия. Но это не лживость, а — надуманное. Оглянешься на “Госпожу Бовари” (откройте 11 главу второй части) и не хочешь возвращаться к “Анне Карениной” — настолько велик Флобер!
— В мире блогов и интернетовского самиздата профессиональный писатель — это вымирающая профессия?
— А где этот мир блогов? Разве он существует? Для меня — нет. Это химера. Иллюзия. Достаточно лишить человечество электричества или серверов, и нет этого мира. Писатель — вряд ли профессия. Скорее, изъян, поправка, внесенная незримыми силами. Кому-то крест, а кто-то “работает писателем”, но как правило, те, кто пытается “работать писателем”, быстро ржавеют, тухнут и оказываются на свалке.
— Книги должны быть такими, чтобы хорошо продавались?
— Я не знаю, какими должны быть книги. Знаю, что автор не должен зависеть от того, как продаются его книги, не должен думать об этом и писать в расчете на то, чтоб их печатали и раскупали десятками, а то и сотнями тысяч. Что касается меня, я пишу не для широкой аудитории. Но упрекать кого-то, кто пишет для масс, не стану.
|
