Жюри национальной премии «Поэт» сделало свой выбор. 13 апреля было оглашено имя нового, второго после основания премии, лауреата. Им стала московская поэтесса Олеся Николаева. Премия «Поэт», основанная в прошлом году по инициативе Анатолия Чубайса и при поддержке РАО «ЕЭС России», позиционирована как премия государственного, даже шире — национального масштаба. Координатор жюри Сергей Чупринин на пресс-конференции по случаю нового награждения не зря соотносил ее с Нобелевской премией, подчеркивая закрытость процедуры номинирования и голосования, а также непременную особенность потенциального лауреата — «Поэтом» России может стать лишь заслуженный, немолодой, что называется, статусный литератор, чья известность выходит за рамки писательского цеха. В прошлом году лауреатом стал Александр Кушнер, идеально вписавшийся в идеологические рамки «Поэта». Ожидая нынешнего премирования, публика гадала, кто же удостоится высокой чести и пятидесяти тысяч условных единиц премиальных. Споры, надо признать, не выходили из довольно узкого круга персоналий — ведь очевидно, что соответствовать критериям национальной поэтической премии способны не более десяти литераторов. Их имена ни для кого не секрет. Белла Ахмадулина, Сергей Гандлевский, Тимур Кибиров, Инна Лиснянская, Лев Лосев, Евгений Рейн, Ольга Седакова, Виктор Соснора, Олег Чухонцев, Елена Шварц — таков, в алфавитном порядке, состав русского поэтического Олимпа. Оговорюсь — состав консенсусный, сбалансированный, учитывающий разные поэтики и разный социокультурный опыт, но исключающий радикальные формы бытования поэтического слова, для кого-то (для меня, например) обладающие приоритетной культурной ценностью. Мне в таком списке не хватает и Д. А. Пригова, и Льва Рубинштейна, и Михаила Айзенберга, и Всеволода Некрасова, но ясно, что все они, как и покойный Геннадий Айги, не могли бы в нем оказаться при сегодняшнем составе жюри и центристской культурно-эстетической ориентации «Поэта». Названные же — несомненно в нем были, и шансы их живо обсуждались литературным сообществом. Понятно, что внелитературные факторы играют в премиальном деле огромную роль, и шансы недавних лауреатов престижных и, что немаловажно, денежных премий — Шварц и Чухонцева («Триумф»), Сосноры (Большая премия Аполлона Григорьева), Ахмадулиной (Госпремия), а также отметившегося в скандале с переводами Туркменбаши Рейна — могли расцениваться как сравнительно меньшие, но и оставшиеся номинанты не могут, конечно, вызвать возражений. Все они, повторяю, в той или иной степени, фигуры консенсуса, который и призван отмечать награждения национальной литературной премией. И, условно говоря, каждое из них, окажись оно именем лауреата, не вызвало бы принципиальных возражений — логика и задачи такого премирования понятны и прозрачны. Постепенно, год за годом, из имен лауреатов, которых жюри обречено было бы выбирать из приведенного списка, и формировался бы официальный Пантеон русской музы, немного музейный, но, как говорится, достойный во всех отношениях. Жюри предпочло сломать эту логику и назвало имя, вовсе не фигурировавшее в числе потенциальных кандидатов. Творчество поэтессы Николаевой занимает на нашей поэтической сцене свое, но небольшое место. Адаптируя формальные достижения Бродского к возможностям несильного женского голоса, она отличается от своих многочисленных коллег по цеху последовательной тематичностью: ее героиня существует не в безвоздушном пространстве общеженской лирики, но — «около церковных стен». Вероятно, стихи Николаевой можно рекомендовать в качестве душеполезного чтения. С точки зрения литературной — они достаточно культурны, но глубоко вторичны, оставаясь в рамках либеральной позднесоветской лирики (Михаил Поздняев, Олег Хлебников, Инна Кабыш и пр.). Ни о каком национальном масштабе, тем паче о «наивысших достижениях в современной русской поэзии» (из Положения о премии) здесь речь не идет. Что до самой нации — она могла видеть поэтессу Николаеву в недавнем эфире телеканала «Культура», в ток-шоу Александра Архангельского. Там впервые увидел ее и я. Это была женщина истероидного типа, произносившая громкие трюизмы о вреде массовой культуры — пока еще не в качестве «Поэта-2006». Логику выбора жюри, на первый взгляд, объяснить невозможно. На второй — тоже. Как ни взгляни, логикой какой литературной партии ни руководствуйся — везде, и «справа», и «слева», и по «центру», и даже в «женской лиге» найдется более очевидный кандидат, и не один. Остается предположить существование внутренней интриги, скрытого сюжета в самом жюри. Притом сюжета настолько внелитературного, что предсказать что-то подобное со стороны, заранее, было и впрямь невозможно. Не станем гадать, кто и зачем решил сделать поэтессе Николаевой этот ценный подарок. Во всяком случае, объявляя имя лауреата, председатель жюри Александр Кушнер был демонстративно скуп на комплименты — и даже посчитал нужным сообщить присутствовавшим на пресс-конференции, что не считает Николаеву «первым» поэтом, но лишь одним из многих «замечательных поэтов». Конечно, это не приснопамятная букеровская речь Василия Аксенова, но нельзя сбрасывать со счетов и петербургскую корректность и сдержанность. Впрочем, при недоуменном молчании большинства собравшихся невозможно было не заметить бурной радости представителей журнала «Арион». Кажется, они — единственные, кого здесь имеет смысл поздравлять. Но если это и их победа — то Пиррова. Пятьдесят тысяч у.е., конечно, улучшат материальное положение Олеси Николаевой, но никак не отразятся на ее литературном статусе — она как была, так и останется «одной из многих». Статус же премии «Поэт» очевидным образом меняется — из национальной она на глазах превращается в партийную и кружковую, как бы это ни контрастировало с ее внушительным премиальным фондом и государственным размахом РАО «ЕЭС».
|