|
Алексей Алехин. По воскресной Европе (картинки). Рисунки Юрия Косаговского — ЗАО «РИК Русанова», 1997.
Не вся поэзия — езда в незнаемое. Алексей Алехин едет «по воскресной Европе» — и по дороге, со знанием дела, пишет миниатюры и небольшие зарисовки. «Картинки», как он сам называет свои семнадцать стихотворений. Путешествие начинается в поезде «Москва — Варшава», продолжается в Париже, на юге Франции, и завершается в Ницце, откуда взлетает обратный самолет, «увозя в пляжных сумках крупицы золотого воскресного песка».
Спокойно сидя в каком-нибудь уличном французском кафе, путешественник наблюдает за местной жизнью и неторопливо отображает то, что видит перед собой. Его основной прием — сравнение, причем чаще всего автор выбирает сразу что-нибудь крупное — здание или город — и находит сходное в бытовом мире: Эйфелева башня «в ажурных железных чулках» танцует канкан, Нотр-Дам похож на «ущелье для молений», «негритянская свадьба» — на карнавал, замки герцогов и баронов — на «гигантские скорлупы» моллюсков, город Анси — на «каменную корзину с цветами», Ницца — на «большую Ялту с дореволюционных открыток». Это единственная русская параллель: объединенная Европа воспринимается автором отдельно от России, у нее своя культура и своя жизнь. Но это и не чуждая автору «страна контрастов» (хотя в наблюдениях проглядывает иногда легкая ирония, например, по поводу «великой победы галантерейщиков / над Парижем» или «белых дикарей», покупающих стеклянные бусы у негров на пляже). Алехин не испытывает и чрезмерных восторгов перед западной цивилизацией — с такой же внимательной заинтересованностью он описывал и отечественную действительность (цикл «Вологодские лоции» в «Новом мире», 1997, № 6). Наблюдатель пристально приглядывается ко всему вокруг, от него не ускользают такие подробности, как цена пива в кафе или день недели, когда Лувр закрыт для посетителей и «крылатая Ника» может спокойно парить над его ступенями (правда, некоторые детали, а именно «драные», а затем «жеваные» шорты, упоминаются излишне часто). Этот пристальный взгляд полностью сосредоточен на внешнем и не заглядывает внутрь. Самого себя автор видит лишь маленькой, еле заметной точкой на пейзаже.
И все же о стихах Алехина не скажешь, что это ювелирная работа, как писали некоторые критики. Это напоминает скорее не тщательные акварели Сурикова, а легкие иллюстрации Трауготов, где поверх черных силуэтов смело ложатся неровные цветовые пятна. В произведениях поэта действительно множество ярких, однородных, без оттенков, цветов. Но вообще картинки Алехина выполнены в довольно традиционной, хотя и не без изящества, манере. И вполне понятны, даже несмотря на то, что в них отсутствуют знаки препинания, что написаны они не совсем привычным для широкого читателя свободным стихом. Верлибр Алехина вряд ли назовешь радикальным. Это именно тот случай, когда свобода является осознанной необходимостью. Для решения авторской задачи просто не подошел бы регулярный рифмованный стих, где «Париж» неизбежно тащил бы за собой «паришь», «крыш» и т.п.
В качестве подарка, «картинки с выставки», предлагаю самое развернутое описание сдержанно праздничной и элегантной «Воскресной Европы», которое лучше процитировать полностью: «уже сходила в церковь / и просмотрела утреннюю газету / она / обустроена и обставлена / как гостиная / с польской черепичной башенкой / с Кельнским собором позади железнодорожных путей / похожим на окаменевший скелет доисторической / птицы / с берлинским вокзалом / заполненным школьниками с рюкзачками / сошедшими с пригородного поезда / с красной и белой геранью на окнах / с шахматными досками тротуаров / (хозяйки моют их раз в неделю) / с вилами под круглой рыбьей чешуей / прямо из парикмахерской / со стриженными под машинку лужайками / и завитыми кустами / с распятым в небе самолетом / и бельгийскими таможенниками в черных картузах / с желтым околышем». Так что добро пожаловать в безвизовое пространство поэзии.
|
