Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
«Над пропастью, скользя и не дыша»

04.08.2007
Название книги стихов, как правило, является метафорой, попыткой вовлечь читателя в поэтический мир словами, вынесенными на обложку. А тут вдруг: "Как есть"! Автор что – отказывается от поэтического слова? Желает поразить читателя "голимой" правдой жизни? Просим успокоиться: не желает, это подлинная поэзия, так что книжку можно открывать без всякого страха.

"Господь не дал любви, но дал певучий дар" – с этих строк начинается книжка. "Певучий дар" петербургского поэта Елены Елагиной уже не раз проявлял себя в виде поэтических книг, ни одна из которых не оставалась без внимания читателей и критики. "Между Питером и Ленинградом" (1995), "Нарушение симметрии" (1999), "Гелиофобия" (2004) и вот четвертая книга, вышедшая в прошлом году, – "Как есть". Дар этого автора, признаем, не самый воздушный, не восторженный, в его основе – знание теневых, печальных сторон жизни. Местами этот дар даже мрачен и жесток, что особенно было заметно в первой книге – "Между Питером и Ленинградом". Впоследствии мрачные тона в лирике Елагиной стали приглушаться, в стихах возник более многоплановый диалог с реальностью, и в последней книжке представлен очередной этап этого диалога.

Потерявши скальп, не плачут по волосам,
Потерявши клан, не хнычут: народ, мол, зверь,
И пока медовуха течет по твоим усам,
Сам найдешь, что ответить, найдешь, что сказать, поверь.


За прошедшие годы много чего потеряно, но много чего и приобретено, важно, что сохранилось желание и возможность поэтического высказывания. В первом разделе книги под названием "Точка зрения" автор высказывается по разным поводам – от традиционной любовной темы ("И смотрит глазами Пьеро") до попытки осмыслить загадочный и непостижимый феномен времени ("Время – это то, что показывают часы"). Этот раздел более традиционен с точки зрения поэтики, тут преобладают рифмованные стихи, в которых чувствуются отголоски освоенных тем и мотивов.

На одной руке синяк,
На другой руке ожог –
Не примериться никак
К этой жизни, видит Бог.


Лирическому герою Елагиной всегда было трудно примериться к этой жизни, однако наградой за неумение "примеряться", как правило, были поэтические удачи. И в этой части книги таких удач внимательный читатель обнаружит немало.

Сбой ритма начинается в следующем разделе, который называется "Логика драматургии". Здесь уже главенствует не силлаботоника, а Его Величество Верлибр. Надо сказать, в последние годы верлибр стал своего рода модой, очень многие бросились писать нерифмованные стихи с невыраженным ритмом, причем кое-кто – с огромной радостью и с невероятным облегчением, надеясь в многословии свободного стиха скрыть поэтическую бездарность. Елагина все это остроумно обыгрывает в ироническом стихотворении "Фестиваль верлибра" из небольшого цикла "Безблагодатность дара". Ее случай, понятно, совсем иной, она пришла к свободному стиху из традиции, не отказываясь полностью от оной, а – захватив с собой дисциплину, строгость, привычку не ставить в строку ни единого слова всуе. Ее верлибры так же напряжены, как и ее рифмованные стихи, и так же полны контекстов.

Что может быть уютней
бездны отчаяния
с ее полированными отвесными стенками
без единого уступчика
(верх дизайнерской мысли!)
с ее безупречной акустикой,
воспроизводящей всего два слова
(и только в негативном смысле)
"никогда" и "навсегда" –
с их долгим реверберационным эхом:
да – да – да...
которое на самом деле
слышится как
нет – нет – нет...


В некоторых стихах этого раздела даже возникает привкус прозы, настолько автор высказывается, так сказать, без обиняков, отринув обязательное поэтическое фуэте на полупальцах. Что, возможно, покоробит адептов "чистой", беспримесной лирики. Дескать, не борется автор за оригинальные рифмы, не стремится поразить слух аллитерацией, не соблюдает чередование ударных и безударных стоп! Изменяет, одним словом, цеховым принципам, творит где-то на границе с презренной прозой (а иногда и вовсе перебегает границу).

Что на это ответить? В ряде случаев более естественный ряд слов, высказывание без выкрутасов – уместнее и глубже, нежели выспренний лирический пассаж. Да и пассажей?то не заезженных в "великом и могучем" почти не осталось: какую бы "словесную руду" ни доставали из языковых недр, она уже десять раз переплавлена в чьем-нибудь творческом горниле.

Прозаический дискурс Елагиной, мастерски владеющей умением сочинять традиционные стихи (что доказала и тремя предыдущими книгами, и в этой книге доказывает), на поверку оказывается именно поэзией, поскольку сохраняется главный принцип: теснота ряда. Здесь нет отягощений и обременений прозы как таковой: описаний, сюжетных ходов, персонажей и т.д., здесь смысловые единицы слеплены в массив поэтическим клеем, когда и воздух остается, и поле интерпретаций имеется. Просто автор в данном случае решает несколько спрямить дорогу, он не желает "идти за плугом и приплясывать", как ехидно высказался о стихах один классик. Будешь приплясывать – рискуешь глубоко не вспахать. Елагина же хочет именно глубины, и сама это понимает:

Соблюдая законы
поэтической перспективы
а также демонстрируя умение
класть поэтический мазок
и пользоваться
поэтическими лессировками
сможешь ли ты предъявить миру
суть
его
немоты?


Возврат к традиционному способу поэтического высказывания происходит в третьем разделе – "Разночтения". Предъявив миру "суть его немоты", автор не празднует победу, это бессмысленно, поскольку – какая уж тут победа? Невозможность сдвинуть хоть на йоту движение каравана по имени "жизнь" для автора очевидна:

"Ну, как есть, – говоришь ты, – как есть...
Что изменим мы здесь? Ничего.
Принимаешь как должное весть
О кончине коня своего...


Вместе с тем и отчаяния нет, напротив, в финальных стихотворениях сборника звучат настоящие гимны и жизни, и творчеству:

Благословенна почта электронная,
Благословенна морось заоконная
И влаге соприродная душа,
Благословенно все, что жить пытается,
Что за последний камушек цепляется
Над пропастью, скользя и не дыша.


Как представляется, любой подлинный поэт так и живет, и творит – "над пропастью, скользя и не дыша". Трудно? Трудно, но ведь и интересно тоже.


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service