|
Игорь Корниенко: «Моя мечта – быть матерью»
|
Второй месяц пытаюсь написать статью про Игоря Корниенко. Безуспешно. Писать про него так же непросто, как читать его рассказы. Нужно выбрать время, настроение, и даже место, на котором и от которого можно отрешиться, чтобы уловить главное – мысль, сердце рассказа, и заставить свое сердце стучать в унисон. Только тогда можно понять, о чем он пишет. Только так можно понять Игоря. Хотя Игорь не похож на автора своих произведений. Зная его уже много лет, я почти уверена – рассказы пишет не он. Кто-то пишет через него. Из рецензии Анны Болкисевой, редактора отдела прозы журнала «Точка зрения», на сборник рассказов И.Корниенко:
«Честно говоря, я не ожидала, что человек со вполне эпатажной автобиографией и вызывающей внешность пишет очень «другие» истории – серьезные, страшные… Он никого не учит, но… после прочтения этих рассказов вы, безусловно, посмотрите на мир и на окружающих людей иначе. Темы рассказов Игоря Корниенко – тяжелые, но он пишет играя (играя – не значит «заигрывая»).
Знакомые мелодии в новой интерпретации. Вечные темы, реализованные в стремительных рассказах, написанных на грани китча. Просто это «другие» рассказы, «другой» художественный мир, в котором действуют несколько непривычные установки. В этом мире можно объясняться в любви в постскриптумах, на другом конце радуги живет дух Ван Гога, а любовь ищут тысячу лет.»
Жизнь Игоря – это тоже его рассказ, где трудно отделить правду от авторского вымысла, даже ему самому. К примеру, он называет себя ангелом. Утверждает, что в детстве у него на спине выросли крылья, но их удалили врачи, зафиксировав факт операции в медицинской карточке. Никто не видел этого доказательства, но его искренняя в этом убежденность вызывает доверие.
Он приехал в Ангарск из Баку, охваченного войной. Он видел эту войну. Но это единственная тема в его биографии, где он не дает воли своему воображению и опускает подробности.
Игорь говорит всегда. Как радио. Выключается только тогда, когда пишет. Говорит все больше о себе, любимом. Иногда это утомляет. Чаще удивляет – насколько внутренне богат человек, которому всегда есть что о себе сказать. Игорь даже думает вслух. Его мысли шокируют оригинальностью, выводы поражают. Корниенко может материть Бога. И боготворить Женщину. Может сказать за обедом: «Я пробовал все, даже «Педигри» и «Вискас», не знаю только вкуса сердца своего врага. Надо попробовать». Странно? Страшно? Для Корниенко – нормально. Он говорит то, о чем думает. О чем мы обычно молчим. Но это совсем не значит, что в нашей голове не возникает что-то подобное.
В 27 лет у Игоря нет по меркам нашего времени ничего – образования (он закончил ПТУ, что в его случае кажется совершенно неправдоподобным), квартиры (живет в комнате общежития в Цемпоселке), паспорта (он до сих пор гражданин СССР и даже умудряется летать с этим документом давно минувших лет в Москву!). И есть все – любимая работа (ответсек газеты «Подробности»), профессия (для ангарской литературной элиты писатель было всегда лишь состоянием души, Игорь сделал это своей профессией), признание (международная премия «Золотое перо России», престижная премия Астафьева).
Из рецензии Елены Сафроновой, критика, члена Союза российских писателей:
«Проза Игоря Корниенко легка, как воздушный поцелуй, а взгляд его, совсем еще молодого человека на этот мир тяжел, как крест (Крестный путь?). Возможно, это следствие треволнений и разочарований, которые пришлось пережить автору в самые сложные для человеческого становления годы. Подростковые «испытания» выдерживают не все, кто-то ломается, уходит… Но вместо того, чтобы – распространенные опасности для творческого человека! – сесть на иглу, убить мымру, Корниенко стал служить высокой риторике и самым глубинным, теплым и добрым человеческим чувствам. Мне импонирует его живой, дышащий, очень достоверный язык, тонкое чутье автора, умеющего сделать персонажей «в самую точку», именно такими, какие живут рядом с нами, мне импонирует следование золотой классической традиции. Этот путь безошибочно выбирают очень одаренные люди, кому не надо доказывать талант излишним экспериментаторством.
Игорь Корниенко успешно прошел естественный отбор, которому подвергают молодых авторов старшие товарищи и сама жизнь. Он как из пистолета выпалил в большую литературу, ворвался туда… Его талант – как птица Феникс, из которой не приготовишь жаркое. Ею должны восхищаться на почтительном расстоянии – на том, на котором над нами идут облака!»
Игоря можно любить. Или ненавидеть. В его отношениях с людьми нет середины, которая зовется равнодушием. Как нет такой середины и в его жизни. Он всегда по краю, на краю. Сорваться вниз не дает призвание, подняться вверх не дает быт. Эти же крайности в мыслях и характере. От самозабвенного признания себя лучшим («Лауреат всея Руси» — это он сам про себя) до полной беспомощности в собственном продвижении (желание издать свою книгу остается мечтой, благодаря упованию на силы небесные). Взрослый взгляд на жизнь и детское к ней отношение. Мудрость и слабость. Кич и беззащитность. И внешность у него такая же – резкая, угловатая, совмещающая в себе взаимоисключающее – красоту и безобразие.
Из вступления главного редактора журнала «П…» Александра Железного:
« — Вы любите тесты Игоря Корниенко?
— Да.
— Почему?
— Они полны символов. Практически в каждом тексте есть крест. Это – наиболее частый из используемых символов в текстах Игоря. Кажется, что каждый рассказ – с двойным или тройным дном. Читаешь, перечитываешь, чувствуешь, что рядом что-то сокрыто. Но… не можешь докопаться. Наверное, следует поймать Игоря и спросить, что он имел в виду. Хотя… Может и не стоит. Если рассуждать иррационально, то такое чувство, что Игорь ведет поиск. Или уже нашел.
— Кого же он ищет? Или уже нашел?
— Бога…»
Года два назад Игорь организовал на своей авторской странице «Дебют» литературный конкурс «Больше, чем любовь». Каждый участник отвечал на этот вопрос по-своему. Но почти всегда одинаково. Помню, Игорь тогда даже немного злился: «Неужели они не понимают элементарного? Да, любовь – это Бог. И все мы Боги, потому что умеем любить. Но кто родил Бога? Мать. Женщина. Бог – это тот человек, который дал тебе жизнь! Любовь матери – это больше, чем любовь».
Игорь мечтает стать матерью. Это может показаться фарсом, данью оригинальности – для тех, кто не знает Игоря. Все его поиски Бога в рассказах, в мыслях сводятся к одному – поиску матери в себе — любви, большей, чем любовь. И в своих поисках он очень близок к истине – его творчество – это переживания женщины на пороге своего материнства, только вместе детей он вынашивает и производит на свет рассказы. Эмоциональной разницы никакой.
«Я не пишу рассказы, рассказы пишут меня».
«Все мы писатели, хотя бы своей жизни. И все мы герои чьих-то рассказов».
«Во вдохновение я не верю. Уповать нужно на себя, а не на музу».
«Каждый найдет свое место на книжной полке. Кто-то на верхней. Кто-то на нижней». – Все это Корниенко.
«…— Память? Только добрая память, чистая память, светлая память. Только такая память вечная. Память — она и есть, дочка, любовь. Блаженнее, — Маланья замолчала, выдохнула, — блаженнее, конечно же, давать, нежели брать. Брать нужно только в память себе и только теплое, как костер в зиму; как объятия любимого человека, как солнышко весеннее, слово ласковое… Брать только это, только так. И помнить. Память – это жизнь, это всё! И Бог!..» («Бери и помни»)
«…Конечно, не обязательно воевать, чтобы почувствовать в себе героя. Герой живет в каждом. И у токарного станка, и за письменным столом ты порой больше герой, чем… Ну, ты понимаешь…» («Больше, чем любовь»)
«…Ведь что такое жизнь? Это череда поступков. Поступок за поступком… Именно нашими поступками определяется наша жизнь. По поступкам судят, поступками оценивают и за поступки вознаграждают…» («В память о тебе, папа»).
«…Слезы заставляют земной шар крутиться быстрей. Настоящие слезы. Смотреть на всё через слезы – видеть другой Свет. Слезы способны пробивать границу между мирами. Между этим миром и тем… Она, наверное, ушла в тот мир. И ей, должно быть, теперь там хорошо. Там лучше, чем здесь – всегда так. Всегда лучше там, а не здесь. Это закон. Это жизнь…» («Воздушный поцелуй»).
«…Мечтам гаснуть нельзя. Мечты не звезды. Их не боги зажигают. Быстрей погаснут все, что есть Боги, чем мечты. Мечты – вечны. И если у тебя есть мечта, то ты тоже…» («Прокисшее молоко»)
«…Жизнь имеет такую особенность – умирать. Все это знают. И больше всего жизни нравится это делать в самый её рассвет, в самый неподходящий «живой» момент. Когда ты только успел почувствовать, что живешь, что живой…» («Живой»)
«…Ты знаешь, Карик, в жизни много странного, но странней любви, пожалуй, нет ничего. Любовь – она ведь Божья, от Бога, она не может не изменять. Любящие – они возвышаются в своей любви, становятся другими. Любовь творит чудеса, она великая шутница и… Может, это наше испытание?..» («Люби, чудовище!»). И это все — тоже Корниенко. Хотя нет, далеко не все. Мудрость – как вечность, она не имеет конца и начала. И у нее нет автора. Она говорит чужими устами. Чужим пером. И Игорю просто дано это слышать. Дано Богом. Или его матерью.
|
|
