Макс Немцов – создатель самого крупного в сети переводческого ресурса «Лавка языков». По сути это профессионально организованное переводческое агентство. Его услугами уже пользуются российские издательства. На бумажных носителях и в сети в его переводах публиковались работы Роберта Персига, Олдоса Хаксли, Питера Бигла, Уильяма Берроуза, Чарльза Буковски, Джека Керуака, Леонарда Коэна, Хантера Томпсона, Кристофера Мура и многих других культовых авторов. На полках «Лавки языков» в данный момент лежит свыше сотни переводов, многие из которых никогда не выходили «на бумаге». Мы расспросили Максима Немцова о «Лавке» и о том, как складываются отношения «виртуальных» переводчиков с реальными издателями.
– Как возник ваш сетевой проект «Лавка языков»?
– Где-то в середине 90-х я узнал, что есть такая штука – интернет, и понял, что в отсутствие внятной издательской системы, а она тогда и в Москве была не очень внятной, тем более во Владивостоке, это идеальная среда для профессионального переводчика. Поработав со своей домашней страничкой, я понял, что публиковать только себя неинтересно, и придумал криптоиздательство «Лавка языков». Для любого дела нужен некий «зеленый абажур», вокруг которого начинают рассаживаться разные люди. Это один из законов творческой коммуникации. Вебсайт и стал таким абажуром для тех, кто профессионально переводит художественную прозу. Народ потянулся сам – постепенно сложился сайт переводчиков, для переводчиков, о переводчиках. Придуман он был не как витрина, а скорее как полигон. Потом пришло осознание, что между реальными издательствами и сетевыми изданиями существует большая-большая пропасть, и мы начали что-то делать в этом направлении – строить мосты.
– Вы же не все публикуете, что вам присылают?
– Не все, но большую часть. Если говорить о критериях, которые тоже сначала не были достаточно оформлены, а потом оформились, то я никогда не публикую подстрочник. При этом я могу публиковать сколь угодно много версий одного и того же текста. Перевод может быть сколь угодно плохим, но если я вижу, что человек приложил хоть какое-то усилие, чтобы осознать языковую реальность и на русском языке это оформить, пусть это получилось неточно, пусть коряво, я все равно это опубликую. Посетитель разберется, что ему распечатывать, а что нет. Я готов публиковать все – при условии, что это хорошо написано, грамотно, внятно, не тупо.
– Складывается ощущение, что в «Лавке» собран определенный «поколенческий» круг авторов...
– Да, по большой части это литература середины ХХ века и в основном американская. В свое время мне была интересна именно она. Но я никого не ограничиваю. Кому-то хочется переводить письма мадам Совиньи – ради Бога. Как мадам Совиньи сопрягается с Чарльзом Буковски, я не знаю. Когда я делал «Лавку», то ориентировался на нечто вроде хорошего букинистического развала. Весь кайф в том, чтобы в нем порыться.
– И все же, ваши переводчики, кто они?
– Возраст – от девятнадцати до шестидесяти. Есть у меня один любимый корреспондент, который много лет переводит с русского на английский классику советской поэзии. Зачем он это делает, не знаю. И никто не знает. Но вот находят американские слависты его переводы Вознесенского и очень радуются.
– Теперь о «наведении мостов» между «Лавкой» и офлайновыми издательствами.
– Офлайн-предложения я уже начал получать. Издатели просят меня сориентировать их в том, что лежит в «Лавке». Я, кстати, стараюсь поддерживать русских переводчиков, живущих за рубежом и практически неизвестных в местной издательской среде. Но главный критерий при выборе тех или иных текстов для офлайна остается тем же – качество. Потому что существует ряд случайных текстов, которые интересны только в контексте «Лавки», и я понимаю это. В любом случае с десяток высокопрофессиональных переводчиков в «Лавке» наберется. Про которых я точно знаю, что это недооцененные таланты художественного перевода. С несколькими издательствами мы сотрудничаем плотно, как с «Фантомом», с несколькими – от случая к случаю.
– Среди существующих переводческих проектов какие вызывают у вас особую симпатию?
– «Зебра», и не потому что мы дружим с «Фантомом», ребята из которого, кстати, одними из первых поняли, что в сети существует профессиональная переводная литература. У них, на мой взгляд, сложилась более или менее внятная «серийная» программа. Это важно при нынешнем изобилии всевозможных серий. При том что не все их положения я разделяю. Есть спорные вещи и у «Фантома». Но мне нравится команда людей, которая все это делает. Это та самая ситуация, о которой говорили с тоской в голосе участники круглого стола в «КО»: ах, как раньше было хорошо, когда существовала каста переводчиков, которая друг друга читала, ругала, хвалила, и занимались этим делом только профессионалы... А в «Фантоме» как раз и собрались знающие друг друга профессионалы, которые остаются открытыми и не претендует на некую «кастовость».
– Чем взял «Фантом»?
– «Фантом» провозгласил три позиции: нескучно, интеллектуально и смешно. Этим-то серия и зацепила, на мой взгляд. Была обнаружена литература, которая обладает некой «новой психологической реальностью». Все это скорее из терминологии критиков и литературоведов, но «Фантом» – это издательство, а не кафедра. Они поняли, что есть нечто, что не определяется только в терминах литературного профессионализма, качества. Что есть и еще нечто интуитивное, что можно только почувствовать. То, что «фантомовцы» чувствуют, мне близко. Сейчас я не встречаю других более внятных серийных манифестов. Я не знаю пока, что задумали издатели серии «За иллюминатором»... Все прочие? На то они и прочие, особой внятности я в них не вижу. Интересная попытка сделана «Аналитикой». Пока только три книжки вышли. «Прекрасные неудачники» Леонарда Коэна, Керуак и Селби. Замысел очень хороший – попытаться систематически издавать литературу 50-60-х, но во что это выльется, пока непонятно.
– Почему издатели заново переводят то, что уже профессионально переведено и выложено в «Лавке»?
– Для некоторых издателей электронная почта и интернет до сих пор остаются вещами неизвестными. Им никто не мешал подключиться к интернету, но они этого почему-то не сделали. Я, конечно, не всех имею в виду... Часто, даже если они и знают о существовании хорошего перевода, то процесс уже запущен и договор с переводчиком заключен. И тогда они стараются, само собой, не подавать виду, что они облажались, если их перевод оказывается хуже уже выложенного в сети. Некоторые издатели до сих пор уверены в том, что есть определенный набор «священных коров», санкционированных лиц, которые имеют право переводить. А другие не имеют. Та самая каста переводчиков. Как работает эта каста – не знаю. Надеюсь, что я в нее не вхожу. Но издатели уверены, что существуют господа «А... Б... В... и Г...», которые, что называется, «переводчики по умолчанию». Огромное же число «несанкционированных» и неизвестных работ по качеству не хуже – и лучше.
|
