Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
  следующая публикация  .  Александр Тимофеевский
Успевший сказать
О стихах Александра Тимофеевского

11.11.2008
Галина Корнилова
Знамя
2003, №10
Досье: Александр Тимофеевский
Александр Тимофеевский. Опоздавший стрелок. — М.: Новое литературное обозрение, 2003.


        Новую книгу стихов Александра Тимофеевского «Опоздавший стрелок» предваряет предисловие Евгения Рейна, объявившего автора «поэтом катастроф».
        Между тем открывающий книгу цикл «Письма в Париж о сущности любви», кажется, решительно опровергает характеристику, данную Рейном автору. В этих стихах прежде всего поразит читателя удивительная внутренняя свобода поэта, та легкость и дерзость, которые должны принадлежать иному, столь же легкому и галантному времени:

            Одежды снять учил Вас Иванов. Чудачьте, если Вам вольно чудачить. Но щеголять без юбки и штанов удобней было б у меня на даче. Зачем же Вам Париж? Что за дела? Ради чего вы подались в скитальцы? Ходили б здесь в чем мама родила, а я б на это все смотрел сквозь пальцы.
            Вся жизнь моя лишь петли и узлы. Везде огрехи скверно прявших Парок, а Вы так беззаботны, так милы — моей судьбы единственный подарок. Как возвратить Вас — дайте мне совет. Принять ли схиму или брюки сузить? Я б ради Вас взял штурмом Моссовет, чтоб всех мерзавцев наших офранцузить.

        Той же раскованностью, почти пушкинской легкостью отмечен и другой цикл Тимофеевского — «Тринадцать свиданий». И такие его стихи как «Роща во Внуково», «Пусть будет скатерть белой», «Я умру и стану морем», «Песенка о весне».
        Ну, а как же тогда быть с темой «катастроф», которые усмотрел в этой светлой книге Рейн? Катастрофы на страницах «Опоздавшего стрелка» и в самом деле присутствуют. Ибо не стоит забывать, что поэт, каким бы светлым даром ни был он наделен, живет вместе со своими читателями в реальном мире тотальных катастроф. Не заметить их, не откликнуться на них поэт просто не может.
        В стихотворении «Хиросима» он и сам признается:

            Я был поэтом Хиросимы,
            Не той далекой Хиросимы,
            А нашей собственной родимой,
            Что запалили на Руси мы...

        В другом его произведении девяностых годов катастрофа, «запаленная на Руси», приобретает поистине апокалиптическое звучание:

            Окончен бал, цветы увяли.
            На пепелищах городов
            Жгут одичавшие славяне
            Случайно выживших жидов.
            Горят дома и стадионы,
            И страны, и материки.
            И всюду пахнет так паленым,
            Как будто жарят шашлыки.
            И по чернобыльскому полю
            Идет, задумавшись, Христос,
            Чтоб посмотреть, стоит ли в поле
            Чета белеющих берез.

        Зловещий отблеск Чернобыля, кажется, теперь лежит на всем в изменившемся мире: на типовых убогих домах Строгина и Мневников, мимо которых бредет «мать Россия с котомкой своей», на «жирной» рекламе супермаркета, возле которого роется в помойном баке бомж, на лицах нищих в переходах метро. И кажется, что самому поэту в этом мире уже нет места, и выход может быть только один:

            Уехать, уехать, уехать,
            Уехать надолго, всерьез
            От этого мокрого снега,
            Саврасовских черных берез.
            От этих пейзажей посконных...
            . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Да только уехать нельзя.

        Между тем в книге есть и стихи о друге, которому уехать все-таки удалось. Стихи о трагической судьбе вполне реального и известного человека, которые носят название «Якобсон в Вене».

            К земле прижмет колеса,
            И он уже не раб.
            Он раньше стюардессы
            Становится на трап.
            . . . . . . . . . . . . . . . .
            Ах, Вена, Вена, Вена —
            Веселая земля.
            Разрезанная вена,
            Пеньковая петля.

        Нам остается сделать вывод, что «стрелок» все-таки никуда не опоздал. Он одарил читателя стихами, ставшими в один ряд с лучшими образцами отечественной лирики. И бросил горький упрек веку, отмеченному выжженным тавром Чернобыля. Но с чем же остается сам поэт, рассказавший о чуждом ему мире, где ничто не принимает его самого?

            Ты не мой, — земля сказала.
            Ты не мой — сказало небо.
            Был тем криком полон воздух...
            Кто ж со мной — спросил я строго.
            Ты не наш — твердили звезды.
            Я, — ответила дорога.

        Но если с поэтом остается дорога, значит, его еще многое может ждать впереди.


  следующая публикация  .  Александр Тимофеевский

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service