«Понятие «теория перевода» существует как измышленная конструкция окрестных бездельников»
Интервью с Анри Волохонским

Интервью:
Елена Калашникова
Русский журнал, 29 октября 2002 г.
        Елена Калашникова: Как вы пришли к переводу?
        Анри Волохонский: Пришел к переводу я путем размышлений о том, как сказать то или это. Вот это-то «то» иногда бывало на ином языке. Его и приходилось переводить. А практически первый мой, кажется, официальный перевод - из Джона Донна, «Сравнение» - просил меня сделать Иван Алексеевич Лихачев (его изобразил Вагинов как Костю Ротикова). Он же и начертал подробный подстрочник.
        Е.К.: Вы когда-нибудь переводили с подстрочника? Например, ессейские трактаты?
        А.В.: Да, «Храмовый свиток» был дословно переведен с иврита моим сыном Адамом, и я этим переводом воспользовался.
        Е.К.: Что интересно вам в книге «Зогар», Катулле, «Поминках по Финнегану» Джойса? Получились ли они у вас, с точки зрения сегодняшнего дня?
        А.В.: В перечисленных вами книгах мне интересны сочетания звука или беззвучия и смысла или бессмыслицы. Кроме того, нужно иметь в виду, что книга «Зогар» была написана, вероятно, талантливейшим из сочинителей того времени. Лет через триста после появления ее изучали в школах Марокко.
        Е.К.: Почему, по-вашему, «Поминки по Финнегану» так и остались не по зубам отечественной традиционной школе перевода? Или это задача для нескольких переводчиков?
        А.В.: «Поминки по Финнегану» оказались не по зубам отечественной школе перевода потому, что зубов у нее нету.
        Е.К.: А.В.Нестеров: «Несколько лет назад я переводил «Обращения к Господу в час нужды и бедствий« Джона Донна. Это 23 больших прозаических фрагмента, разбитых на триады, высокое богословие, сложный язык, много аллюзий... А Донн для своей эпохи - крайний модернист, экспериментатор, но при том - сейчас на его тексте лежит «патина времени». И в переводе надо было найти язык, чтобы передать всю эту гремучую смесь: богословие на грани ереси и тяжбу с Богом, философские рассуждения, живые и яркие, как у Монтеня, молитвенный транс. И за всем этим темперамент - как у протопопа Аввакума... Язык для этого собирался по крупицам. Звук же искался у Мандельштама, у Ломоносова - само сочетание почти взаимоисключающее. Причем проза Донна - это все же относительно современный язык - англичанин не нуждается для его чтения в «переводе», как у нас происходит с протопопом Аввакумом». А вы, переводя Джойса, искали какие-то аналоги стилю, звуку и др. в отечественной литературе?
        А.В.: Аналогов в отечественной словесности я не искал, потому что они там не существуют.
        Е.К.: Ваши любимые переводные книги, в чьем переводе?
        А.В.: Комедии Аристофана в переводе Адриана Пиотровского.
        Е.К.: На ваш взгляд, переводить то или иное произведение стоит только в том случае, если можешь подписаться под каждой строчкой автора, «подхватить и усилить его крик» (К. Медведев)?
        А.В.: По-моему, побудительные мотивы для переводов могут быть самые разнообразные.
        Е.К.: Попадались вам переводы, когда сам автор безразличен, но благодаря переводу с удовольствием читаешь произведение? Здесь все зависит от того, влево или вправо качнется стрелка, благодаря чему перевод полюбят чуть больше, чем его полюбили бы в других переводах.
        А.В.: Попадались.
        Е.К.: Было у вас когда-нибудь - во время чтения или перевода - ощущение, сравнимое с тем, которое описывается в «Сне мотылька» Чжуанцзы (перевод Б.Дубина). «Чжуанцзы приснилось, что он стал мотыльком. И проснувшись, он уже не знал, кто он: Цзы, видевший во сне, будто стал мотыльком или мотылек, которому снится, что он - Чжуанцзы».
        А.В.: Не то дзынь, не то дао.
        Е.К.: Согласны ли с мнением Д.Веденяпина: «Как вы считаете, переводить поэзию должны поэты или это необязательно?» - «Конечно, интереснее и лучше, когда переводит поэт. Но, возможно, он будет навязывать тексту слишком много своего».
        А.В.: Со мнением Веденяпина я решительно несогласен.
        Е.К.: Что, по-вашему, потерялось в ваших переводах - что было неизбежно?
        А.В.: Даже и сам не знаю.
        Е.К.: Д.Веденяпин: «Ужас охватывает, когда в конце рассказа или целой книги понимаешь, что только сейчас понял, как надо было переводить. А переводить заново нет сил. С одной стороны, ты влюбляешься в свой текст, но при этом, если ты долго его мучил, перевод становится тебе отвратителен. Но проходит некоторое время - и ты видишь, что перевел хорошо». Вам знакомы подобные ощущения?
        А.В.: Увы, незнакомы.
        Е.К.: Кто ваши любимые писатели?
        А.В.: Вот все они самые.
        Е.К.: Существует, по-вашему, понятие «теория перевода»? У нас в Литературном институте был предмет «История», а потом и «Теория перевода»...
        А.В.: Понятие «теория перевода» существует как измышленная конструкция окрестных бездельников.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service