|
|
|
Города России
Страны мира
|
|
|
|
|
 следующая публикация . Сергей Сущий |
|
Врачевание Сущего
Сергей Сущий. Доктор Бабиян. — М.: Ад Маргинем, 2003.
|
Сборник рассказов «Доктор Бабиян» неизвестного автора с внушительной фамилией (или псевдонимом) Сергей Сущий привлек меня, прежде всего, замечательной обложкой, сработанной матерым А. Бондаренко. Обложкой, лаконично обыгрывающей еще советский анекдот про врача и розу — «а это вам, доктор!». Уже интересно. Кроме того, глаза доктора на обложке сильно напомнили мне глаза любимого советского актера, режиссера и мастера В.Басова — и это уже решило выбор в пользу Сущего.
Однако, не все так просто. «Доктор Бабиян» оказался чем-то, напоминающим первый адмаргинемовский сборник рассказов Елизарова. Не тем, что сборник, и не тем, что первый, а именно сущностным своим наполнением. «Бабиян» — это пастиш на провинциальную — ростовскую — литературу, вернее, даже провинциальную публицистику. И не важно, существует ли ростовская публицистика действительно в таком виде. Рассказы Сущего — пастиш на саму возможность существования такой замаскированной неясно подо что прозы. Девять рассказов о врачебной практике вымышленного знаменитого доктора Григория Борисовича Бабияна выглядят очерками для последней полосы региональной вечерней газеты. 50% реализма и 100% документальности решают дело в пользу стандартизованного журналистского языка, лишенного эмоций и всякого рода буйства. Все описания ведутся нейтральным, сухим и успокоенным слогом, выкладывая необычную и тусклую мозаику жизни «замечательного земляка». Текста вообще не так уж много, и в нем читателю не предлагаются эквилибристические номера с метафизическими безднами, полные пригоршни юмора или сарказма, аффекты стиля или скромные шаги за грань табуированного. В авторском предисловии, скупо датированном маем 2036 года, говорится, что антология воспоминаний и реконструкций сюжетов о Бабияне создана специально для ростовского краеведческого ежегодника, курируемого Семеном Олеговичем Тугорлыком. Дальше идут сами рассказы — утомленные собственной сдержанностью страшилки о фантастических, субнормальных болезнях и оригинальных методах их диагностики-терапии прославленным эскулапом южнорусских степей. Все это происходит от наших сегодняшних дней и до 30-х годов XXI века.
Есть что-то в полуаллегорических придумках автора от литературного мистицизма Гоголя и Борхеса. Однако, упомянув Гоголя с Борхесом, я тут же ощущаю в себе острое присутствие святотатства. Внутренние деревья, экстрасенсорные корни, мифологичские экспансии в сновидениях, Болезнь Посмертной Славы, убийственные демоны из африканской шкатулки — все это подано с похвальным отсутствием «серьезного мистицизма», но и с немалой долей вербальной анемии. Поэтому читается «Доктор» странно. Записи из виртуального будущего России выглядят имитацией советско-соцреалистического стиля, очищенного от идеологической начинки и оттого прозрачного и невесомого. Мистика заменена перестроечного толка мутной волной «экстрасенсорной» макулатуры, длящейся от «диагностик кармы» и до нынешних электромагнитных апологий феноменов веры. Стоит отдать должное автору, не угодившему ни в одну из перечисленных социокультурных ниш и пишущему свою абстракцию на соразмерном, без хромоты и провалов языке. Но все же, язык этот, повторюсь, настолько приближен к суконному и казенному, что весь сборник, выдержанный в подобном ключе, не сияет ни под какими ментальными софитами.
Некоторые из новелл отдаленно напоминают давние реконструкции Пелевина («Откровение Крегера», например). Но если молодой Пелевин создавал свои провокации, играя в стиль «Науки и религии», доходя порой до трансцендентного пафоса, но тут же срываясь в гомерический стеб, и все это с серьезной псевдоисследовательской миной, то г-н Сущий, допустим, в рассказе «Интервью», практически калькируя пелевинскую манеру тех лет, выглядит подобно группе «Boney M» на концерте в ростовском цирке, в 2004 г. и абсолютно без публики. То есть, когда при таких вот издержках еще и транслируются какие-то тривиальности, вроде тесной взаимосвязи внушаемости человеческой психики и скрытых физических резервов, — становится в общем-то тоскливо.
Фигура доктора Бабияна (про себя я мучительно-постоянно называл и прочитывал его как Бабаясин), его живой, этакий амосовский характер, проступают сквозь рассказы достаточно неплохо. Что-то вроде ростовского Шерлока Холмса на медицинском поприще, попутно напоминающего читателям, насколько важны и действенны связи мира видимого и невидимого.
Естественно, от наблюдательного глаза не ускользает и то, что большинство болезней из сборника так или иначе связаны с языковой реальностью, с речью-текстом. Это вроде бы должно снабжать «Доктора Бабияна» определенной актуальностью, но ни языковые «загадочности», ни учащенное присутствие в рассказах оборота «бизнес-элита России» не делают книгу модной. В принципе, это понятно: малороссийская и южнороссийская современная культура как раз и выглядит аморфной свалкой вторичного сырья или же, в иную погоду — невнятной бытовой пустыней. В этом смысле прорыв С. Сущего практически тождественен подвигу, ибо явлен в стилистически четком и формально спартанском виде. По завершающим же страницам последнего рассказа «Эпилог» видно, что автору по плечу насыщенная светотенью, красками и околонабоковскими ощущениями проза.
Вообще, «Эпилог», хотя и несколько затянут и чуть переигран, это кардинальная вещь в книге, на финише оправдывающая всю предыдущую суконность. Пока читаешь рассказы, видишь, что собственно никакого Ростова в них и не присутствует, хотя автор то улицу Чехова подкинет, то Северное кладбище, а то и 7-й стройтрест. Нет города, края, жаргона, особистости, колорита. Унификацию этой прозы могут объяснить только «иные задачи» автора. Вот и в «Эпилоге», начинается все замечательной телегой о бабияновом открытии «психофизического состояния Ростова», на страницах уж брезжит древний город в его нынешнем печальном облике, но все быстро уходит в глобализм, и Сущему, кажется, приятнее размышлять о состоянии здоровья Нью-Йорка, чем задерживаться в родном краю. «Иные задачи». Однако, повторю, что финал у сборника высокоэтичен (без перебора), красив (тоже в меру) и светел.
«Но болезнь действительно гнездилась в волосяном покрове. Самым сложным было найти болезнетворные волосы, которые располагались не на голове, а на других частях тела. Впрочем, необходимая для этого аппаратура нашлась даже в Ростове, в региональном НИИ овцеводства».
«Два крупных периода в спортивной карьере Олега — любительский и профессиональный — соответствовали республиканскому и императорскому Риму. Таким образом, Мазаев образца 2003 года по своим боевым кондициям примерно соответствовал Риму начала-середины третьего века нашей эры: сила и стабильность при наличии некоторых проблем. В общем, специалисты оценивали шансы Мазаева выше».
|
|
|
 |
 |
Герои публикации:
Персоналии:
06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
28.12.2019
Дмитрий Кузьмин
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов
|
|
|
|
