В новом сборнике Михаила Айзенберга, одного из самых значительных русских поэтов старшего поколения,— стихи 2010-2012 годов. По какой-то причине это важно отметить: они написаны еще в немного другой России, но написаны впрок, будто бы именно для нас сегодняшних.
У поэзии Айзенберга вообще довольно необычные отношения со временем. Хотя его лучшие тексты написаны уже после распада СССР (некоторые из них — в этой книге), в сознании читателя автор отчетливо ассоциируется с советскими семидесятыми. В стихах и в эссеистике Айзенберг выводит на свет появившийся именно тогда тип человека. Сопротивляющегося не героическими поступками или артикуляцией своей позиции, а самим своим физическим наличием. Человека, в свою очередь непрерывно испытывающего всем телом сопротивление реальности. Сопротивление — в значении давления — тяжелого или мягкого, обволакивающего, как вода, или хрупкого, как стекло. Человека, в кажущемся безвременье острее, чем когда-либо, чувствующего течение времени. Можно сказать, "человека ждущего".
Этот тончайший аппарат Айзенберг пронес сквозь десятилетия, развивая, настраивая к новым предметам, но оставляя нетронутым ядро. Читателю, жаждущему "современности", его поэзия временами могла показаться почти эскапистской, будто автор настойчиво изучает нечто если и исчезнувшее, то не имеющее "общего" значения. Но сейчас будто бы вскрылось, насколько айзенберговские средства адекватны реальности, в которой мы оказались.
Не стоит, конечно, думать, что речь о политике: "Справки и танцы" — во многом сборник гражданских стихов, но совсем-совсем не целиком. Речь о перемене — касающейся всех и всего: государства и любви, города и леса, воздуха и возраста. Если и считать, что Айзенберг — носитель монолитной, застывшей поэтики, то застыл он именно в ожидании перемены, угрозы-обещания, которое приходит в разных лицах. Как часовой на посту или ожидающий мессию верующий, он ловит ее малейшие сигналы, вести.
Так становится понятно, почему его тексты никогда не покидают стрекозы и бабочки. Эти тонкокрылые существа выступают точнейшими резонаторами, первыми чувствуют сигналы меняющегося воздуха времени, колебания его плотности. И вот что делает "Справки и танцы" сборником особенно важным: это книга о том, как ждущий человек дожидается. То, что приходит к нему, может быть блаженным и страшным, дурманящим или отрезвляющим. Не возникает сомнения в одном: оно здесь.
***
А зачем Москва? Отсели Москву,
чтоб ее изменчивый ток в мозгу
отвести к спинному.
И не верь ни слабому голоску,
ни глазку дверному.
Это место, где говорят в ночи
годовые кольчатые волокна,
и чужие фары заходят в окна,
как рентгеновские лучи.
Но когда ни радости никакой,
и прошедшее сделалось неизвестным,
то во сне подземной течет рекой,
в темноте становится новым местом.
|
