|
Виктор Летцев. Становление: Книга стихов. - М.: Новое литературное обозрение, 2003
Книга стихов Виктора Летцева «Становление» закончена в 1985 году. Больше он не писал. По крайней мере так утверждает Сергей Завьялов в предисловии к книге.
В 1997 году Виктор Летцев был удостоен премии Андрея Белого. В речи, произнесенной при вручении премии, Виктор Летцев сказал: «Именно в Пути, в искании Поэзия обретает свою Истину, Истину, которая всегда запредельна для нее, т.е. лежит за пределами самой поэзии как искусства, как техники, как инструмента оформления. Искусство само по себе — да простится мне невольная банальность — не есть Истина, но форма обретения, способ проявления Истины! Искание же Истины — есть отказ от поэзии как «тэхне», как техники только, как искусства... первоначальным и первоактивным в... совершенствовании будет не наше «искусство», но приоткрываемая нами Истина, говорящая нам Глубина».
Пафос поэзии Летцева — это пафос отказа от технической или формальной стороны поэзии. Вся эта арматура: рифмы, ритмы, аллитерации и прочая строгая строфика, — не помогает приблизиться к истине, а заслоняет ее, мешает ее увидеть.
Так ли это на самом деле, точнее, всегда ли это так, обсуждать не имеет смысла. В каждом уникальном случае, для каждого поэта ответ необходимо давать заново. Летцев утверждает, что стихи должны быть первоначально, божественно просты. «Бог — препростое существо», — говорил Иоанн Кронштадтский.
Герои стихов Летцева — это несколько слов-понятий, вынесенные в заглавия разделов книги и названия стихотворений. И прежде всего это «становление» — главное слово книги.
В философии Гегеля становление — одно из трех базовых понятий: бытие, ничто и становление. Всякое наличное бытие рождается из противостояния бытия и ничто в процессе становления. Аналогий с гегелевской диалектикой можно при желании найти в стихах Летцева немало. Но стихи — это не философская проза. Здесь другие методы доказательства и убеждения.
Поэтическое слово — не философский термин. Оно должно убеждать напрямую, без опоры на рациональные схемы.
Раздел «Различение» состоит из двух больших стихотворных текстов: «Глубина» и «Край». В стихотворении «Глубина» Летцев говорит:
Только глаз только глаз
ровный гладкий скользил
только ровно смотрел голубел
только гул там шумел
там дрожал
Глубоко глубоко
из глубокого вниз
из глыбы глубой вниз
голубая глубинная
выпала вниз
глаз голубой
ключ голубой
Синь глубенит глубоко
до белого камня
синь голубеет
белый белый камень блестит
синь голубеет
Стихи Виктора Летцева удивительны. Он роняет слова, как тяжелые круглые камни в глубокую чистую воду. Они уходят на дно без всплеска, и поверхность ровняет круги. И поэт видит, как слово уходит на глубину и задевает корни языка.
Каждое слово в строке стоит отдельно. Их объединяет не грамматическое управление, а генетическое и звуковое родство.
«Глубина» — это погружение в прозрачную темноту сущности. Но явление выделяет и оформляет граница или «Край».
Строфы этого стихотворения как бы нанизаны на созвучие, порождаемое первыми строками строф: «Край протекает река» — «Крой крой голубой» — «Крин открытый прозрачно дрожал» («крин» — лилия, по словарю Даля) — «Граяли птицы» — «Крапает туча» — и дальше, дальше. Эта звукосмысловая вариация пробегает по отзвукам, по смысловым перекличкам. Поэту удается вызвать из глубины языка смысловой звучащий образ «края» как такового. Этот процесс бесконечного уточнения, повторения без повторений и есть становление одного отдельно взятого смысла.
Что служит толчком для этих стихов? Это не впечатления окружающего дня — они слишком внешни, слишком поверхностны, они не трогают подлинных глубин бытия. Это не другие стихи, которые выглядят слишком самовлюбленными, слишком технически совершенными, а потому также формальными и даже формульными. Это не сегодняшнее бытование языка — сегодняшний язык, окружающий, стучащийся в уши, слишком навязчив, нужно уйти от него, отстраниться, выдержать паузу.
Может быть, истинной родиной этих стихов является прошлое языка, но такое, в котором, как в прозрачном зерне, заключено его будущее.
В поэзии, чтобы оставить свой след, не обязательно писать много. Поэзия не журналистика, готовая голосить по любому информационному поводу. Ценность поэтического творчества определяется новым, внезапно указанным направлением движения, а сколько в этом направлении сделано шагов, не так уж и важно.
В стихах Летцева это направление есть, как есть и метод поэтического познания и узнавания вещи. Метод, единственно возможный в точности для одного поэта. Захочет ли он, сможет ли он пройти еще несколько шагов по своей тропе или нет? Боюсь, что этого не знает даже он сам.
|
