Файбисович С. Рим. Разговор. — М.: Время, 2005. — 320 с.
На Рим за меня посмотри — тебе он доступен.
Овидий. «Элегии». Пер. С. Шервинского
Главная и почти непреодолимая трудность рецензирования книг Семена Файбисовича заключается в том, что о них практически невозможно написать ничего, что уже не было бы написано в самих этих книгах. Только дочитаешь до чего-нибудь, подлежащего внятному определению, — сквозного ли образа, любимой ли автором классической риторической фигуры или иному элементу конструкции текста, — как в следующей же фразе этот же автор обращается прямо к читателю, а скорее даже, именно к критику: а вы, мол, сообразили, что я всё про то же? А обратили внимание, как я тут структурку-то развернул, «с тезой и антитезой, и даже синтез был — как положено, если заметили»? Даже попытки вычленить из текста личность автора и отделить ее от образа повествователя им же — автором? повествователем? — опережаются, иногда и со ссылками на предыдущие, наверняка тем же критиком и прочитанные тексты, подписанные тем же именем: такой уж я, Семен Файбисович, большой и толстый, неврастеник и сластолюбец, знаменитый художник и доморощенный философ — в общем, личность вполне банальная, хотя и симпатичная.
В этом настойчивом, повторяющемся, и явном, и скрытом утверждении собственной банальности прячется единственная зацепка, позволяющая не поддаться на эту трехсот-с-лишним-(вместе с иллюстрациями)-страничную провокацию, не скомпоновать собственный текст, а вместе с ним и собственное мнение о книге из готовых, с издевательской услужливостью подсунутых автором формулировок.
Иллюстрации упомянуты именно здесь отнюдь не для красоты слога. Их, иллюстраций — а точнее, больших, прекрасно напечатанных авторских цветных фотографий, — в книге много. Правда, распределены они, на первый взгляд, не вполне логично: то целый тематический блок вполне документальной фотосъемки, то — подборка очевидных фотомонтажей. Визуальные работы в книге то существуют сами по себе, то оказываются иллюстрированным оглавлением (!), которое еще нужно догадаться воспринять именно как оглавление, — а то и вовсе в виде суперклассических книжных фронтисписов и распашных шмуц-титулов. И подбор самих фотографий, что по сюжетам, что по художественному качеству, кажется не менее удивительным: от захватывающих дух видов на купола и колоннады до раздавленной консервной банки, от ошеломляюще острого ракурса и предельно лаконичного кадра до банальнейшей, во всех рекламах и путеводителях повторяющейся «видовой точки». Да и что в наше время может служить лучшим символом банальности, чем вспышка «мыльницы» в Вечном городе — или в любом из других вечных городов?
Но даже и этот последний сюжет, как выясняется, в надлежащем месте автором уже рассмотрен, отработан и отрефлексирован с присущей ему дотошностью и в излюбленном им духе псевдоиронии и квазиэротизма. Точно так же и сами иллюстрации — все до единой — постепенно, в продолжение всей книги, получают свои объяснения, предыстории, трактовки и чуть ли не экспликации — иногда совершенно неожиданные. Все, при первом перелистывании казавшееся случайным, лишним или претенциозным, — серия фотоштудий на тему мотоциклов, неведомая античная статуя в откровенно непристойном ракурсе или до слез знакомый из курса истории искусств фасад замка Св. Ангела — все в конце концов оказывается безукоризненно точно, без зазоров пригнанным к тексту, более того — становится частью самого текста, что, как известно, в книжном искусстве есть уже высший пилотаж. Даже упоминавшийся уже цикл фотомонтажей оказывается не примитивным украшательским фокусом, а результатом довольно любопытного психологического эксперимента; а ошеломляюще безвкусный кадр с полупрозрачной фигурой, блуждающей по закатному небу, оборачивается столь же ошеломляющим, но вполне достоверным документом, фиксирующим безусловный факт: полет огромных птичьих стай над вечерним Тибром.
Фактов этих набирается так много, что, хотя и с известным риском, книгу можно использовать даже в качестве путеводителя. Это был бы не худший из существующих путеводителей: как бы автор ни упражнялся в самоиронии, он не в силах полностью исключить из текста ни своей топографической чуткости профессионального архитектора, ни пристальности взгляда художника-гиперреалиста, ни всего культурного багажа принципиального и последовательного постмодерниста. Но, в отличие от классических путеводителей, эта книга ни в коем случае не предназначена для выборочного чтения. Читать ее следует подряд и внимательно, и не только затем, чтобы уловить связь между текстом и иллюстрациями, но и для того, чтобы все это, вместе взятое, рассортировать. Процесс сортировки, правда, может затянуться почти до бесконечности: даже внутри одной фразы рядом с вещами полезными и интересными будут запрятаны очевидные и неочевидные цитаты, грубые шутки и тонкие ассоциации, стандартные восторги и ядовитые колкости, предназначенные, должно быть, одному-единственному, никому, кроме автора, не известному читателю. Но зато здесь же с книгой может произойти и еще одно, еще более принципиальное превращение. Если вычесть все цитаты и банальности, все, очевидно доступное вычитанию, — останется то, что и было на самом деле: конкретный человек и конкретный город, да еще и в конкретных, совершенно не туристических, не идиллических обстоятельствах. Начать хоть прямо с названия. Ведь «Рим. Разговор», кажется, отсылает к строке «Поговорим о Риме — дивный град»? Да вовсе не обязательно. Может быть, более точными для характеристики книги были бы другие строки того же автора: «Рим далече — / И никогда он Рима не любил». Героем книги оказывается настоящий Рим, любви не подлежащий и в любви не нуждающийся, действительно вечный и абсолютно самодостаточный. Сколько о нем ни рассказывай, какими словами его ни описывай и какие картинки ни демонстрируй — это ничего ему не прибавит, ничего не убавит; а значит, Рим — это идеальный предлог для разговора, а разговор о Риме — идеальная возможность говорить обо всем, кроме Рима. И в первую очередь, разумеется, о самом себе. Чем автор, собственно, и занимается на протяжении всей книги.
Не он первый, конечно. Но и об этом он, разумеется, тоже написал в своей книге «Рим. Разговор».
|
