Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
Михаил Квадратов
«Другие феи, ангелы не те...»

04.02.2010
Волга — XXI век
2007, №11-12
Досье: Михаил Квадратов
          Глубочайший субъективизм, вера в руководительство своего вкуса и чувственного опыта для многих «новых» поэтов являются тем единственным фонарем, который способен осветить «темную дорогу в недра бытия», выражаясь языком символистов прошлого века. И здесь, прежде всего, вспоминаются стихи Михаила Квадратова.
          Квадратов избегает случайного, переживания его всплывают из самых глубин, где, как сказал бы Шопенгауэр, «все души сливаются в одну – мировую». Это сознательный отказ от бытописательства ради созерцания. Квадратов – чувственный сталкер, создатель переходов между мирами. Стихи его живут иным бытием, на темной поверхности которого отражается весь мир, но мир преображенный. Вчитываясь в Квадратова, вглядываясь в его отраженный мир, начинаешь сомневаться в истинности реального. Что если это всего лишь тень и бредовое безумие?
          Иррациональное миропостижение, интуитивизм, мифологизация действительности («мир есть миф») – основные художественные приемы Михаила Квадратова. Миф для Квадратова становится универсальным «ключом», «шифром» для разгадки глубинной сущности всего происходящего («Сует билеты и пин-коды – / Давно пора, но пешеход/ Тайком рисует переходы/ И не умрет»). В мифе легко можно вычленить черты «дологического» мышления: символизм, магическую функцию, ограничение «мышления по причинности».
          После всего сказанного, казалось бы, можно поставить знак равенства между Квадратовым и символистами-соловьевцами, но тут-то как раз и «спрятан капкан» и «зарыта собака». «Символ – составная часть мифа, но такая, которая, и оторвавшись от целого, сохранила в себе память о целом». Так говорил Соловьев-Заратустра. Квадратов прописные истины давно уяснил и хорошо помнит. Но он понимает, что в наступившие Времена классические метафорические и метонимические символы Серебряного века уже успели отпечататься на иной «киноленте», по которой «звенит» «бодрийара пифагора переехавший трамвай», управляемый «покойничком» Алистером Кроули. «Саламандры юные кричат/ домой на север», туда где по ночной Москве несется СтеппенВольф, не прекращающий бесконечную «игру в бисер» со свиньями. Настоящее окончательно запуталось в постмодернистских симулякрах, и пора бы вспомнить первую специальность, всерьез заняться «математикой хаоса». Проверенный метод поэта-математика – тонкая интеллектуальная языковая игра, коллаж и монтаж, ирония и пародия.
          Соловьевский «великий космогонический миф, в котором каждый аспект змеи-символа находит свое место в иерархии планов божественного всеединства», становится в стихах Квадратова поп-арт штудией, грустной поп-арт шуткой, где «Змея летит на дно колодца – / А Бог кивает головой/ И заразительно смеется».

      Случайно оживив по памяти набросок,
      Сколачивали мир из разноцветных досок
      И, снова солнце поместив на антресоль,
      Расплескивали воду и дробили соль,
      Расплескивались и дробились сами,
      Зачем-то пришивали над лесами
      Дневное небо из растрепанных полос,
      Но умер Бертоллет, и вскоре началос (ь)...

          («Бертоллет»)


          Поэт Квадратов, новый «миф-мэйкер», «гипнотизер подземных змей» не говорит о высоком, о «мировом универсуме», например. Ценностная иерархия «миров» воспринимается Квадратовым со скепсисом. «Земное» для него, в отличие от поэтов-декадентов, является «тезой» по отношению к духовной «антитезе», а высокое – принижается. Лирический герой Михаила Квадратова не увлечен поисками Weltseele Шиллера, die Ewig Weiblichkeit Гете и Софии Вл. Соловьева. Времена, в которых приходится выживать, увы, не располагают к познанию сущности мира, его высшей ценности и преображающей силы бытия. Вряд ли «красота спасет мир», все прозаичнее и проще: успеть бы «кролика спасти»! Поэтому София уступает место Мальвине и прочей «мультяшной дряни», Небесный Иерусалим – Небесной Камбодже, а Змея – «надувному крокодилу». Основные рецепты символизма все те же: образы и картины мира, исполненного «двойничества», поэтика лейтмотивных повторов, вагнеровское «вечное возвращение», поликультурная ориентация текста. Но агиография иная, и ориентация на совсем иную культуру – масс-культуру, не ориентация – отражение и отчуждение. Романтика мифа у Квадратова, как и у отцов-основателей, растворяется в фольклорной фантастике, его образы наделены «онтологическим» бытием и истинностью, то есть приравнены к мифу. Но игра воображения, символистская «natura naturata», «третья действительность» возведена нашим поэтом-математиком в степень +/ – бесконечность, как того и требует Время, подчиняющееся законам теории относительности и непостоянства. Квадратов уводит из блоковского «Балаганчика» «девочку и мальчика» в собственный «Хоровод» («Злые дети нарядили упыря/ Целовали и водили хоровод»); перестраивает «темные храмы» «в мерцаньи красных лампад» в «храмы слабых странгуляций»; роет «темные норы под Эльсинором»; переименовывает ангела Азраила в Натаниэля; а зенкевичевских «ящеров» и «махайродусов» – в «мамонтов и кротов», «ежиков» и «котиков», коих и назначает своими «зверобогами».
          «Время серый пластилин»... Ново-МММ-осковское время с увлечением лепит своих собственных «недотыкомок» и «бесов». Квадратов – тонкий диагност хронического передоновского безумия, безумия «нормальной», «успешной» мещанской жизни, нашей безлико-серой, бесформенной, недовоплощенной мечты о высокой культуре. Его стихи – поэзия хаотического начала, антиномия божественного. Но в них всегда блестит солнечный зайчик, любимый образ поэта, – детская добрая улыбка Энди Уорхола на серьезном грустном лице Гюстава Моро.


Михаил Квадратов

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service