Досье

Постмодернистский инфантилизм новосибирских литературных мальчиков и девочек конца 1990-х, ощущавших себя отражением отражений героев Кортасара и «Мечтателей» Бертолуччи, заплутавших на елке у Ивановых, превратился в главу учебника по истории русской литературы. / далее

Характерный точный язык, которым написана книга, жесткий и одновременно лиричный, говорит о прозаике с абсолютным синтаксическим слухом. По-особому скрупулезный эпитет, смещенный, но точный, формирует уникальную речь, связывающую спорады прерывистого письма в зрелище достоверного. И вот обыденный, какой-то «поденно» мерцающий мир, делается связным, уплотняется до величины предмета, наделяется осязаемыми качествами, сжижается как летняя жара или рассевается в муть осадков. Как ни странно, эта проза, уединенная в своем лирическом качестве, обобществлена связью с «новыми» жанрами. Не только с народившимся эпосом задворков распадающейся империи, с алхимией умирающей школы, но и с феноменологией нарциссического ущерба. / далее

Старинный жанр “путешествия” шуток не терпит: документы должны быть выправлены, будь мы хоть одиссеями, хоть кастанедами, хоть крокодилами из нью-йоркской канализации. В последнем случае требуют еще справку от ветеринара. У Iванiва справка от ветеринара наличествует. / далее

Виктор Iванiв создаёт коллективное сновидение, не теряющее тем не менее узнаваемых примет сна / далее

22 ноября в Кемеровском университете она была представлена кемеровским читателям. До конца ноября презентации книжки пройдут в Новосибирске, а в начале декабря — в Англии. / далее

О литературной ситуации в городе Новосибирске написать трудно. Иногда кажется, что ее и нет вовсе — литературной ситуации. Литература, между тем, вроде бы есть.Поневоле задашься вопросом — как это возможно? И где ее искать? / далее

Возникает стойкое убеждение, что в молодой русской поэзии установился стилистический мэйнстрим. Мэйнстрим этот, имеющий далеко отстоящие друг от друга, но вполне отчетливые берега, вобрал в себя и успешно переварил все эстетические приемы, опробованные русской поэзией богатого на эксперименты ХХ века – вплоть до достижений авторов, заявивших о себе только во второй половине 1990-х годов. / далее

Механизмы памяти включаются неожиданно, за словом тянется слово, за фигурой фигура, за картинкой картинка. Поворачиваются шестеренки, иногда плавно и бесшумно, чаще – со скрежетом и скрипом. Такой или почти такой механизм памяти запущен в повести новосибирского литератора Виктора Iванiва «Город Виноград». / далее

Не столь давно в городе прошел поэтический марафон с громким названием «Дыхание третьего тысячелетия». Мероприятие было поддержано на городском уровне, и организаторы обеспечили целых два с половиной дня «новосибирской поэзии в режиме нон-стоп». Более полусотни человек приняло участие в этом странном действе (чуть было не написал «более полусотни поэтов»). Несомненно одно: если это и есть «дыхание третьего тысячелетия» – долго мы не протянем. / далее

Мне всегда казалось, что стихи это загадка, энигма. Загадываешься о собственной жизни. Но нужно и разгадывать. И вот жизнь накапливается, но ответа не дает прямого. И нужно все строчки этой таблички заполнить, показать скрытое сходство, обман и правду. / далее