Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Подача из-за штрафной линии
Дмитрий Дейч задаёт вопросы Андрею Сен-Сенькову

22.02.2008
Интервью:
Дмитрий Дейч
Топос, 07.12.07
        Дмитрий Дейч: Имеет ли смысл, всматриваясь в твои тексты, различать поэзию и прозу?
        Андрей Сен-Сеньков: Да. Конечно. Там же архитектура другая. Иногда «стихотворение» не получается по причине какой-то почти физиологической неустойчивости текста. Оно может рухнуть. Раздавить даже ни в чем не повинные невидимые точки… Все тогда превращается в «прозу». Хотя, боюсь, это вижу только я один.
        Дмитрий Дейч: Представим себе, что в результате типографской ошибки «РЕДКИЙ ЭКЗЕМПЛЯР CHE GUEVARA» оказался напечатан не в столбик, а в строчку. И наоборот. Скажем что-нибудь в этом роде:

Старая миссис Харрельсон
выращивает крошечные кактусы
на подоконнике.
Они не растут.
Однажды ты слышал,
как старушка разговаривает с ними.
Как будто они солдатики,
Уже знающие день,
когда их расстреляют.
Миссис Харрельсон говорила.
Кактусы слушали
и не росли.

        Я понимаю, что статус произведения меняется кардинально, но перестаёт ли это быть произведением? Или нет? Можно ли читать прозу так, будто она написана «в столбик», так, будто это – стихотворение?
        Андрей Сен-Сеньков: Ну, вариант про миссис Харрельсон – это же диджейский ремикс!) DJ Shadow если бы знал русский так бы и прочитал всю книгу))
        А если серьезно – мне всегда нравились такие проекты с переодеваниями. При наличии в этой стране богатых и при этом вменяемых издателей я бы сделал книгу в 2 вариантах: там, где вертикаль – была бы горизонталь и наоборот. Отвлекусь. Следующую книжку я хотел бы выпустить в 5 вариантах с 5 названиями. Это, чтобы доказать – НАЗВАНИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ СОДЕРЖАНИЕ. Вот сюрреалист Деснос последний, кто об этом помнил, кажется. Разумеется, подобные проекты здесь нежизнеспособны…
        Дмитрий Дейч: Расскажи подробнее о своих отношениях с издателями. Книжка выходит в Челябинске. Почему? Какова история предыдущих книжек?
        Андрей Сен-Сеньков: Все предыдущие книжки выходили стараниями Дмитрия Кузьмина в его изд-ве «АРГО-Риск». А Челябинск… Просто очень хорошая моя знакомая профессор Марина Загидуллина решила основать изд-во и предложила выпустить книгу у нее. Все просто. Книга до этого была послана на... во всех более-менее приличных изд-вах. Неформат.
        Дмитрий Дейч: Мне кажется (может быть я ошибаюсь), что имеется свой формат и для «неформата». Неужели в России нет издательств, специализирующихся на этом?
        Андрей Сен-Сеньков: Есть. Их мало, но они есть. Одно изд-во даже согласилось печатать. Книга откладывалась год. Я понял – надо бежать.
        Дмитрий Дейч: У меня такое ощущение, что тут дело даже не в том, что издавать некому, а в том, что изданная в России книжка может просто не дойти до читателя. Это, наверное, очень приблизительный взгляд издалека. А что ты скажешь?
        Андрей Сен-Сеньков: Так и есть.
        Дмитрий Дейч: «Страшное» и «стыдное» в твоих книгах. Имеет ли это отношение к твоей «гражданской» профессии?
        Андрей Сен-Сеньков: Когда по 60 часов в неделю кем-то работаешь – конечно, это оставляет ожоги, шрамы, потерю органов. Но скорее, помогает не купание в медицинском белом море, а более подробное знание тела и всего с ним связанного.
        Дмитрий Дейч: Мой отец – врач. С детства всё, что имеет отношение к медицине: больничные коридоры, халаты, запах лекарств, всё это мне казалось (и продолжает казаться) областью чистого ужаса. Повзрослев, я сумел устроиться таким образом, что перестал ходить к врачам. Я не был в больнице уже много-много лет. И мне до сих пор представляется, что свойственное западной медицине отношение к телу – как к некой биологической машине, манекену или голему – разновидность извращения.
        Андрей Сен-Сеньков: Я занимался и восточной медициной. Это еще страшней, поверь… Как и все связанное с телом в принципе.
        Дмитрий Дейч: Мне очень трудно с этим согласиться. Для меня телесное, или, скорее, внерефлексивное – источник наслаждения. Особого, ни на что не похожего знания. О руническом романе: что тебе саги, вельды и горящий тис?
        Андрей Сен-Сеньков: Мне не хватило деталей в «Эддах». Что-то мерцало всегда на заднике и мне показалось – это специально для меня) Я добавил деталек столько, чтобы не перечитывать «Эдды» уже никогда)). Это просто был материал, из которого я в очередной раз пытался сказать – наш мир придуман не очень.
        Дмитрий Дейч: В каком возрасте ты прочёл «Эдды»?
        Андрей Сен-Сеньков: Поздно. В 32 года. Читал вместе с 9-летним сыном. Потом развлекались рисованием рун, делали их из ракушек… Сын дальше полюбил покемонов, а я в отместку ему написал этот бессмертный текст))
        Дмитрий Дейч: Мне кажется, что все твои тексты, несмотря на внимание к детали, к единичному, занимаются поиском мифа. Всю книгу (а может быть и все твои книги) можно визионерским поиском. Я прав?
        Андрей Сен-Сеньков: Это звучит как комплимент. Поэтому не буду комментировать. Скажу про текст о Геракле. Я показывал его людям, хорошо знакомых с ЛСД. Они сказали – Да, похоже. Моей задачей было сделать чистую, ничем не пропитанную марку. Получилось?
        Дмитрий Дейч: Текст – это наркотик, расширяющий сознание. В этом смысле по-моему нет разницы между «Госпожой Бовари» и «Путешествием в Икстлан». Что до трипа о Геракле – череда событий напоминает отрывной календарь. Я бы эти «trips» опубликовал таким образом, чтобы их можно было вешать на стену и каждое утро – вместо буржуазной газеты, читать новый. Кстати, интересно, сам-то ты ел кислоту, доктор?
        Андрей Сен-Сеньков: Не-а. Как говорил Лу Рид, сознание у меня и так расширено, что не всегда понятно где его искать, когда нужно) Кстати, о музыке. Сегодня еду начитывать стихи. Это предложил сделать альбом Павел Жагун, авторитетный музыкант, занимающийся электронным авангардом. Piezo. FRUITS.
        Дмитрий Дейч: Здорово. Расскажи еще о своём сотрудничестве с музыкантами.
        Андрей Сен-Сеньков: Все только начинается. Филановский приступает к большому произведению по мотивам рунического текста, с Жагуном будем писать мои стихи в электронных шумах… Вообще, музыка самый главный для меня сегмент искусства. Гораздо более важный, чем литература.
        Дмитрий Дейч: Я о себе могу сказать то же самое. Интересно, что ты при этом слушаешь электронику. Сам ты когда-нибудь играл? Я, например, когда-то болел джаз-роком, у меня даже была рок-группа.
        Андрей Сен-Сеньков: Я слушаю самую разную музыку. От рэпкора до Мартынова. А на инструментах не играю. То, за что я бы продал душу Дьяволу…
        Дмитрий Дейч: Теперь мне становится яснее наше с тобой сходство – умение услышать – прежде чем увидеть. Я также думаю, что такое отношение к музыке роднит нас обоих с Норманом Маклареном. Что ты думаешь по этому поводу?
        Андрей Сен-Сеньков: Я много читал о Макларене, но ничего не удалось увидеть. Может тогда лучше о Малькольме Макларене спросишь?)
        Дмитрий Дейч: Спрашиваю. Кстати, о Макларене я не просто так спросил. Очень советую посмотреть, думаю, он с тобой одной крови.
        Андрей Сен-Сеньков: Да, знаю, знаю. Не идет он мне в руки… Так будет вопрос о божественном Малькольме?)
        Дмитрий Дейч: Будет, будет... ну вот: ТАК КТО ЖЕ ЭТО ТАКОЙ, БОЖЕСТВЕННЫЙ МАЛЬКОЛЬМ? Почему не знаю...
        Андрей Сен-Сеньков: Ты меня второй раз в жизни удивляешь. То ты не знаешь, что такое УЗИ, то ты не знаешь Папу английского панка, продюсера Sex Pistols…
        Дмитрий Дейч: Точно. Я про панк ничего абсолютно не знаю. Я его прогулял: когда всем задавали панк, я слушал Deep Purple. А потом в джаз ударился, с ним – жил, набирая обороты, пока не очутился на распутье, где грань между академической музыкой и джазом почти невидима. И как-то очень быстро перебрался на ту сторону – Штокхаузен, Берио, Лигети, оттуда – рукой подать до Веберна, а там и всё остальное: от ренессанса до Филановского. А у тебя как вышло?
        Андрей Сен-Сеньков: Так я же говорю, что всеядный. Легче назвать то, что не слушаю… Оперу, R-n-B, русскую попсу. Да, ладно. Переходим к фотографии и живописи?
        Дмитрий Дейч: Давай. Я хотел спросить о визуальной составляющей твоих текстов вообще и последней книжки в частности. Я очень внимательно «прочёл» твои визуальные тексты в прошлых книжках, и мне кажется, что работы художника в «Эскизах» очень хороши сами по себе, но, возможно, мне как читателю было бы интереснее, если бы ты сам всё делал, включая графику. Расскажи о том какой смысл для тебя имеет визуальное внутри текста.
        Андрей Сен-Сеньков: Всегда разный смысл. Иногда это замена слова, иногда переключение на режим «вдох/выдох», иногда просто попытка уменьшить плотность текста… А по поводу чужих иллюстраций скажу – я вообще обожаю совместные проекты. Они меня заводят, я много в самом себе в «писателе Сен-Сенькове» узнаю. Помимо музыкальных экзерсисов сейчас с красивым художником Златой Понировской готовим выставку с названием «Все балерины попадают в Ад». С Алексеем Цветковым-мл. книжку написали. С тобой вот болтаю…) Т.ч. все зерно на мельницу.
        Дмитрий Дейч: А как ты Алексеем Цветковым-мл. книжку писал? Каков процесс?
        Андрей Сен-Сеньков: Я отсылаю фотографии про паровозики – он пишет к ним строчки. Отсылает мне – я привожу к окончательному виду, вставляя еще какие-то буковки. Потом он присылает недописанный рассказ. Я его как могу уродую. Шлю ему – ему нравится) И т.д.
        Дмитрий Дейч: Вопрос о самоидентификации: чувствуешь ли ты себя профессиональным литератором, писателем? Называешь ли ты себя поэтом? Как ты вообще отвечаешь когда тебя спрашивают о профессии?
        Андрей Сен-Сеньков: Не, писателем не представляюсь. Половина моих знакомых вообще не знают, что я пишу. А с самоидентификацией все в порядке. Да, поэт. А «профессиональный» это тот, кто деньги литературой зарабатывает.
        Дмитрий Дейч: Я тоже так думаю. Непонятно только (мне самому непонятно, спрашиваю – у тебя): представь себе, что ты начал этим деньги зарабатывать. Что изменилось бы? Изменилось ли бы что-нибудь вообще?
        Андрей Сен-Сеньков: Конечно изменилось бы. Фан-клуб, обложки глянцевых журналов, горы кокаина… И если серьезно – ответ тот же – да, многое бы поменялось. Ты просто не видел каким я приползаю с работы после 12-часового рабочего дня. Не до строчек… Опять же, я более серьезно бы занялся фотографией. А так я снимаю редко. К своему сожалению.
        Дмитрий Дейч: Как ты относишься к своей «гражданской» профессии? Тебе нравится быть доктором?
        Андрей Сен-Сеньков: У каждого свое ремесло. У меня не самое плохое.
        Дмитрий Дейч: Бывает ли у тебя ощущение, что вещи вдруг поменялись местами, и ты в ситуации, далёкой от «искусства» сталкиваешься с неожиданно ярким чувством (flashback?), какое бывает обычно при работе с текстами? Внезапная догадка, звук, проникновение?
        Андрей Сен-Сеньков: Постоянно. Вот сейчас машинки за окном гудят странно. Как стихотворение. Значит оно где-то рядом.
        Дмитрий Дейч: Стихотворение – это где-то тут, в тебе, или снаружи – в воздухе, за окном, на улице? Какова физиология поэзии?
        Андрей Сен-Сеньков: В воздухе за окном на улице) Не знаю. Это похоже на инвазию. Что-то попадает внутрь. Там растет. Потом больно вылезает. Температура даже бывает…
        Дмитрий Дейч: Вообще о твоих текстах можно сказать, что они «болят». Кажется, что читая твои слова, можно пораниться. Насколько этот эффект – сознателен, в самом ли деле ты пытаешься поймать читателя на крючок?
        Андрей Сен-Сеньков: Я сам себя ловлю на крючок. Принцип гомеопатии – лечи подобным в микродозах.
        Дмитрий Дейч: То есть, ты считаешь, что литература имеет реальный терапевтический эффект. Не мог бы ты рассказать об этом подробнее?
        Андрей Сен-Сеньков: Все не так просто. Я часто говорю о том, что само письмо не приносит радости. Радость приносит окончание работы с текстом. Помнишь, как у Арто жестко – «письмо это свинство»? Писательство – сладкое проклятие. Приятно знать, что ты заглянул туда, где еще никого не было. Но смотреть туда совсем не приятно. Отсюда и ощущение боли, о котором ты говорил.
        Дмитрий Дейч: Кажется, мы видим это по-разному. Для меня письмо – это всегда обещание наслаждения. Оно не всегда сбывается, но и не сбывшееся обещание – всё же обещание, а не проклятие. В связи с этим следующий вопрос: насколько важно для тебя ПОКАЗАТЬ написанное? Является ли акт «демонстрации» неотъемлемой частью процесса?
        Андрей Сен-Сеньков: Я долго жил в литературном более-менее затворничестве. Без особой «демонстрации». Думаю, и сейчас бы смог. Просто общеизвестно – пока текст не напечатан, он держит за ноги, пальцы выкручивает. Надо от него как-то избавляться, т.е. публиковать.
        Дмитрий Дейч: Когда ты помещаешь текст в своём интернет-блоге, является ли это разновидностью такой «освобождающей» публикации?
        Андрей Сен-Сеньков: Нет. ЖЖ это такая игрушка, поболтать, пофлиртовать, поругаться, познакомиться… Это и к Интернет-изданиям относится. Я не очень их за публикации воспринимаю. Но не отказываю, когда просят. Сеть – плацебо. Бумага – панацея).
        Дмитрий Дейч: Возвращаясь к физиологии письма: видишь ли ты нечто эротичное в том способе, каким письмо подаёт себя на бумаге?
        Андрей Сен-Сеньков: В моем случае – да. Эрос царапает Танатос, тот стонет, визжит, приходит в себя и бьет Эрос наотмашь. Все это происходит, как правило, очень быстро…
        Дмитрий Дейч: Я думал, они – близнецы-братья...
        Андрей Сен-Сеньков: Именно, близнецы. Но ненавидящие себя как безысходную дуальность.
        Дмитрий Дейч: В твоих текстах, кстати, довольно часто липкое и вязкое оказывается то эротичным, а то – свидетельством распада, разложения. Параллельный вопрос: один из моих любимых текстов – «Радуга», где на первой странице заходит речь об эротике и психоанализе курения. Я всё спрашивал себя курит ли автор и не могу удержаться, чтобы не задать тебе этот вопрос: сам-то ты куришь?
        Андрей Сен-Сеньков: Курю как сволочь, пью как скотина) Вот единственная проблема с полетом в Америку – как не курить 11 часов???
        Дмитрий Дейч: Ещё каких-то пять лет назад я выкуривал полторы пачки «Голуаза» ежедневно. А пришло время – бросил без колебаний и сожалений. Жаль только, что в Америку так и не слетал... Возвращаясь к твоей книге – веснушки «Яко царапки огнены» – сам придумал или нашёл где-то?
        Андрей Сен-Сеньков: Сам придумал)
        Дмитрий Дейч: Иногда, читая твою книгу, я совершенно чётко различаю интонацию детской жестокости. Напоминает те счастливые (и – одновременно –омрачённые) времена, когда мы были способны забавы ради отрывать мухам крылья и давить каблуком муравьёв. Что такое для тебя эта литературная жестокость?
        Андрей Сен-Сеньков: Для меня эстетика всегда была важней в искусстве этики. Как пример – Рифеншталь. Поэтому жестокость и насилие если необходимы тексту – там они будут. Неоправданного самолюбования жестокости у меня в текстах нет и не будет.


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service