Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Чистый продукт для поэта
18 октября 2002 года десятый раз была вручена Царскосельская художественная премия

04.08.2007
Эксперт Северо-Запад, 28.10.2002
№40 (101)
        Премия была учреждена в 1993 году (по неизбывной своей привычке связывать историческое и эстетическое добавлю: учреждена под гром танковых орудий на площади перед Белым домом). Тогда стало ясно, что Россия бесповоротно отрезала себя от советского прошлого... Основателями премии стали бард Александр Дольский, поэт Виктор Кривулин, кинорежиссер Александр Сокуров, человек музыки (или – человек-музыка?) Сергей Курехин, издатель и драматург Николай Якимчук и бизнесмен Борис Блотнер. Символы премии – бронзовые скульптуры Екатерины II, Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама работы Сергея Алипова и Павла Шевченко. Сочетание этих исторических фигур несколько... противоречиво. Впрочем, противоречиво и наше время, в котором умудряются находить символически-общее между безжалостным и циничным, всевластным политиком в юбке и двумя нищими поэтами.
        В этом году Царскосельскую премию получили руководитель театра пантомимы «Дерево» актер и режиссер Антон Адасинский, писатель и журналист Дмитрий Быков, поэт и музыкант Борис Гребенщиков, ректор Санкт-Петербургского университета путей сообщения Валерий Ковалев, актриса Елена Кривец и артист Владимир Матвеев (за исполнение ролей соответственно Анны и Алексея Карениных в спектакле «Каренин. Анна. Вронский»; Вронского позабыли, и правильно: неча разрушать семейный очаг), телеведущий Андрей Максимков, балерина Илзе Лиепа, президент «Балтийской строительной компании» Игорь Найвальт, итальянский писатель и художник Ренцо Олива, композитор Сергей Слонимский и дирижер Юрий Темирканов.
        Из всех премированных меня более всего заинтриговал поэт, писатель и журналист Дмитрий Быков. Он один из тех немногих современных поэтов, чьи стихи я иногда бормочу про себя, потому как про меня же написано! Про таких, как я! Например: «Мы застали сумерки империи, / Дряхлость, осыпанье стиля вамп. / Вот откуда наше недоверие / К мертвенности слишком ярких ламп, / К честности, способной душу вытрясти, / К ясности открытого лица, / Незашторенности, неприкрытости, / Договоренности до конца...» То, что эти стихи написал журналист, зам. главного редактора еженедельника «Собеседник», телеведущий, публицист, умудрившийся попасть в тюрьму в 93−м (опять же) году за первоапрельскую шутку – газету «Мать!», делает их особенно обаятельными. Быков вообще обаятелен и артистичен; какие бы странности (мягко говоря) он ни нес – в нем присутствует то, что и делает поэта поэтом. Он слышит себя и собеседника. Он слушает мир. Поэтому, как бы мрачно ни было его само– и мироощущение, его стихи трогательны и человечны. Вот с ним-то ваш покорный слуга и побеседовал о премиях, о Питере, Москве, о литературе, о доблести и славе.

        – Ты получил питерскую, даже Царскосельскую премию. Скажи, как, по-твоему, существует ли разница между питерской и московской литературой или это миф, культурологическая обманка?
        – Разница – огромная, и поэтому трудно формулируемая. Питер – чистый продукт. Москва – апофеоз смешения, триумф примесей – модных, эпохальных, государственных. Ты знаешь: я люблю Советский Союз особой – ностальгической, что ли, любовью... Я люблю советские толстые журналы; дворы – советские, с песочницами. Помнишь, мы вчера ехали по »спальному» району? Здесь все это сохранилось в более чистом виде.
        – По-моему, в более грязном виде.
        – Ну да, в физическом смысле – грязном, а в метафизическом – чистом.
        – Просто жить тяжело в этом «метафизически чистом».
        – Человеку жить невыносимо, а поэту – полезно. Смотреть на это... нравится, а жить – тяжело. Это – правда. Я и сам живу в »спальном» районе, но в Москве все выдает себя не за себя самого. А Питер во всех своих проявлениях не стыдится быть самим собой и не опускается до бесстыдства. Литература питерская – тоже ведь чистый продукт. В ней меньше примесей эпохи, государства, моды. Она – сущностней, общечеловечней, личностней. Достаточно сравнить, что писали в 70−е годы московские поэты и что писал в это же время Александр Кушнер, чтобы понять, где люди делали карьеру, а где – думали о жизни и смерти. Или питерская, странная такая, магическая проза тех же 70−х годов – я имею в виду Нину Катерли, Александра Житинского, Валерия Попова – эта проза значительно менее социальна, чем проза того же времени и того же направления, ну, скажем, Владимира Маканина. Удивительный, лиричный, магический реализм, то, что я больше всего люблю в искусстве. «Лестница», «Жизнь удалась» Валерия Попова. «Цветные открытки» Нины Катерли. Удивительный, мало кому известный прозаик Борис Дышленко. В огромной степени – Стругацкие. Вячеслав Рыбаков.
        – С »Не успеть»?
        – Нет, скорее уж с »Очагом на башне», хотя... вот на примере «Не успеть» можно продемонстрировать разницу между Питером и Москвой. Одновременно с этой повестью в Москве был напечатан «Невозвращенец» Александра Кабакова. Вот и надо сравнить грязную, газетную, злободневную, очень талантливую и очень умело сделанную сатиру Кабакова с надрывной, тончайшей лирической нотой в »Не успеть» Рыбакова, чтобы понять разницу между Питером и Москвой.
        Ты можешь иронизировать по поводу метафизической чистоты, но в Питере благодаря этой чистоте все формулируется четче и быстрее, чем в Москве. Главный конфликт десятилетия, условно говоря – конфликт либералов и патриотов, разыгрался сначала здесь, на малой, так сказать, сцене, между Беллой Курковой и Александром Невзоровым, а уж потом перекинулся на всю страну. В связи с этой своей любовью к Питеру я могу сказать, что Царскосельская премия, с одной стороны, вызывает у меня безумный восторг, а с другой – у меня нет никакого чувства незаслуженности. Любовь ведь должна быть взаимной, а в моих вкусах и пристрастиях действует такая питерская команда, что куда там президенту и правительству! Мой любимый современный композитор – питерский композитор Олег Каравайчук. Мой любимый современный художник – питерский художник Ярослав Крестовский.
        – Он имеет какое-то отношение к Всеволоду Крестовскому, автору «Петербургских тайн»?
        – Он – его внук. И гораздо талантливее деда, смею тебя уверить.
        – На обложке твоего романа «Оправдание» – его «Натюрморт с топором»?
        – Да. И это – лучшее, что есть в книге. Мой любимый современный арт-критик – Лев Мочалов. Мой любимый поэт, мой литературный учитель – Нонна Слепакова. Да и Бродский Иосиф – тоже ведь не в Москве родился. Но особо Петербург должен быть мне благодарен за то, что, при всей своей великой к нему и к вам в нем любви, я сюда никогда не перееду. За это питерцы должны быть благодарны мне сугубо. Здесь негде работать журналисту.
        – Ты зарабатываешь деньги как журналист; ты и премию получил за журналистскую работу, за цикл эссе о литературе, напечатанный в »Огоньке». Не мешает журналистская работа быть поэтом?
        – Нет. Скорее – помогает. Мне, как и любому пишущему человеку, в огромной степени свойственна ненависть к себе, в особенности когда я ничего за день не сделал; когда я не написал ничего стоящего – стихотворение, главу в роман, вообще ничего не написал. У пишущих людей (если они не графоманы) такое бывает, а журналистская работа придает каждому дню моей жизни пусть и иллюзорное, но очень полезное чувство «не напрасной прожитости». Это – первое.
        Второе. К сожалению, большинство русских и советских поэтов щедро пускали в лирику социальные мотивы. Это не просто хорошо, это – необходимо. Внесоциальное искусство – смешно и нелепо. Но перенасыщенное социальностью искусство – не воспринимается... как водка без закуски. У меня есть отводной канал для прямой непосредственной социальности – журналистика. Поэтому за арестованного Лимонова я заступаюсь в статьях, с вашим либеральным нытьем о чеченской войне полемизирую в журналах, а в стихах пишу о более прекрасных вещах – о любви или о конце света. В связи с концом света – третье. В силу моей комплекции, или психических особенностей, или генетической памяти мне очень свойственно эсхатологическое мироощущение. Я живу в ожидании конца света, в твердом предчувствии того, что явится некто... в сером армяке... отнимет мои культурологические занятия, даст в руки лом и отправит (в лучшем случае) скалывать лед, а в худшем – просто убьет. С помощью журналистики я глушу это чувство.


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service