Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Черная простыня, не трогай меня!

21.09.2007
Русский репортёр, 20.09.2007
№ 16
В эпоху ускоренной коммуникации текст — слишком медленный способ добраться до читателя. На литературных вечерах поэт и читатель узнают о существовании друг друга — не гипотетически, а на расстоянии вытянутой руки, за столиком в баре. Это и есть главное достижение фестивалей современной поэзии.

        – Когда меня пригласили на фестиваль пару лет назад, я не писал почти ничего. А сейчас вышла книга, появились публикации... По сути, это место рождения меня как поэта. И потом, я всегда очень любил этот город, потрясающе красивый, удивительный анклав черт знает чего.
        Мы стоим на балконе калининградской библиотеки им. Чехова. Внутри уже начинаются чтения, идет второй день фестиваля актуальной поэзии SLOWWWO. Данил Файзов, куратор литературных программ московских клубов «О.Г.И.» и Bilingua, приехал сюда почитать стихи и провести экспериментальный слэм – состязание поэтов – в местном рок-баре. В маленьком зале библиотеки толпятся поэты из Москвы, Питера, Львова, Минска, Швеции, Финляндии и Америки. Между ними бегает организатор фестиваля, поэт, фотограф и участник местной арт-группы «РЦЫ» Павел Настин. Если не бегать, ничего не начнется: поэты – существа инертные.
        – Читать в одной программе с Львовским, Горалик, Давыдовым, Звягинцевым, Сваровским как минимум приятно для самомнения, – продолжает Файзов. Он называет известных в московской литературной тусовке людей. Шведам и финнам их имена ничего не говорят; американская поэтесса литовского происхождения Лайма Винсе оглядывается с осторожным интересом в глазах. Они здесь все друг для друга иностранцы – калининградцы для москвичей, белорус для украинки, шведы для питерцев.

Поэты и им подобные


        В первый вечер фестиваля в зал, где проходили чтения, поместились не все слушатели: часть набилась в соседний и ловила случайно долетавшее поэтическое слово, привставая на цыпочки. Потом участники отправились на могилу Канта, которая неизвестно почему является местом паломничества местных молодоженов и участников SLOWWWO: первые приходят днем и оставляют цветы, вторые – преимущественно ночью и убирают за собой мусор. К ночи туда же подошла милиция – поинтересоваться, что за повод для веселья. Услышав про поэтический фестиваль, милиция несколько растерялась; пользуясь этим, ей немедленно вручили фестивальный буклет и настойчиво пригласили на завтрашние чтения. На следующий день во время чтений некоторые с интересом оглядывались, высматривая среди слушателей людей в милицейской форме.
        Параллельно происходит фестивальная жизнь.
        Шведская поэтесса Боэль Шенлер устраивает Павлу Настину пробный скандал.
        – Я хочу публику, – яростно шепчет она на ломаном английском. – Мне скучно читать для сорока человек. Я эксгибиционист! – добавляет она в качестве последнего аргумента. Сорок человек послушно сидят на своих местах и ждут, когда шведы начнут выступление. К концу подходят еще сорок.
        – Очень хорошее пиво в Калининграде, – объявляет швед Пер-Эрик Сьодер перед тем, как начать читать стихи. – Я все пытался найти здесь центр, но не смог. Очень трудно понять этот город, потому что нет центра.
        Децентрация Калининграда не отражается на настрое остальных участников фестиваля. Поэты слушают друг друга, публика слушает всех подряд, библиотекари умиленно наблюдают за кипением литературной жизни. Павел Настин говорит о том, что фестиваль дает ему как поэту.
        – Это возможность сориентироваться в современной ситуации, посмотреть, где я, а где те парни, обнаружить, что все или плохо, или неплохо – это когда как. Прогнать через себя огромное количество текстов на слух. Я считаю, что правильная подача поэзии – это живое чтение автором. Для меня это и есть поэзия, за исключением, конечно, визуальных форм. Сугубо визуальных, – добавляет Настин, косясь на поэта-эксгибициониста Боэль Шенлер. Та, в свою очередь, придирчиво рассматривает публику: студентов, преподавателей русского языка и литературы местного университета, поэтов, девочек в татуировках с модными пластиковыми сумками. Некоторые из них просидели, как приклеенные, на одних и тех же стульях целый день, от утренней встречи с Владимиром Маканиным до вечерних чтений на шведском и английском.

Поэты и пьяные неформалы


        Слэм – современный извод конкурса чтецов, знакомого всем с начальной школы. Поэты читают не больше трех минут, после чего пятеро судей, выбранных на месте из числа зрителей, ставят им оценки за качество текста и за артистизм исполнения. В кафе «Пыль винила» одиннадцать поэтов бьются за бутылку коньяка «Старый Кенигсберг». В зале волнуются подвыпившие неформалы, пришедшие не столько встретиться с прекрасным, сколько провести воскресный вечер. Одно из условий слэма – случайная, не всегда адекватная публика, которую нужно победить, «порвать», заставить себя слушать.
        Две девочки, оказавшиеся в числе судей, за каких-то поэтов болеют, а кого-то «сливают»: пристрастность судей – еще одно условие слэма. Поэт Аркадий Штыпель свистит: «Тю! Судью на мыло!» Из зала ему отвечают: «Да ни хера ты не понимаешь!» Ближе к финалу страсти накаляются: зрители оглушительно стучат по столам в ритме ямба, ведущий Данил Файзов объявляет очередного участника, а потом спрыгивает в зал и бешено отплясывает под звучащие со сцены стихи.
        Зрители подтанцовывают и подпевают, особенно пародийной страшилке Марии Галиной про черную простыню: «Девочка-девочка, по улицам бродит черная простыня... Черная простыня, не трогай меня!» По залу, раскинув руки, бегает кто-то из зрителей в синей майке – изображает черную простыню.
        Интеллигент в очках Николай Звягинцев читает отрывок из «Метро» – поэмы о путешествии лирического героя по станциям Московского метрополитена и одновременно по собственным воспоминаниям о родине, любимым и нелюбимым. На словах «что сказала залупа» какая-то девушка ахает: «Меня тошнит!» – и выскакивает из зала.
        Дальше выступает белорус Андрей Хаданович, преподаватель французской литературы Минского университета. Он орет в микрофон «Колядный рэп» на белорусском; русский перевод орет в другой микрофон калининградец Игорь Белов, пресс-секретарь областного арбитражного суда. Вместе они рвут зал: Файзов танцует, девочка-судья – «молодой прозаик из Калининграда» – поднимает все пятерки.
        – Я болею за Хадановича и Анну Русс, – кричит она мне в ухо.
        Хаданович, впрочем, проиграл. Победила Анна Русс – звезда последних московских слэмов – с партнером по дуэту Геннадием Каневским. Свой поэтический рэп они исполняют в два микрофона.
        – В два микрофона нечестно! – кричат им из зала. – Вон Белов с одним выступал!

Владимир Маканин и современная поэзия


        – Это чем-то отличается от московских встреч с читателями? – спрашиваю я Маканина перед его выступлением в библиотеке имени Чехова.
        – Бо́льшим интересом к литературе и бо́льшим количеством прочитанных книг, – отвечает он. – Москва, по-моему, совершенно перестала читать. Я даже не знаю, умеют ли они.
        Выступление начинается в 12.00. Маканин пришел в библиотеку вовремя, но по московскому времени, то есть на час раньше.
        – Никого не было. Но я не сдался, посадил перед собой нянечку и электрика, – он улыбается. – Они не очень хотели меня слушать, но воля победила, и они даже задали мне ряд вопросов.
        Настоящим читателям Маканин травит писательские байки времен застоя – о распитии портвейна в Химках по случаю публикации в «Знамени» и «Октябре», об отношениях писателя с властью. Разумеется, его спрашивают про писательское мужество. Разумеется, он начинает говорить про нонконформизм.
        – Взять двух писателей... Ну, я не знаю кого...
        – Ерофеева! – предлагают из зала с ехидством.
        – Лимонова! – с полемическим задором.
        Маканин кивает, но берет кого-то третьего. Нонконформизм же.
        После выступления я спрашиваю писателя, останется ли он на какие-нибудь поэтические чтения.
        – Нет, – говорит он. – Может, я постарел, но мне кажется, современная поэзия ослабела, поэтическое слово нуждается в поддержке музыкой. Даже попса подпитывает меня больше. Я уж не говорю о каких-то романсах – «Ах, пела о любви канарейка, ах, кончилась ее батарейка», – или вот «Аукцыон», группа такая, знаете? У них очень интересные тексты есть.
        Я сдержанно киваю. Писатель грустно вздыхает и говорит:
        – «Седьмой, седьмой, я тебя не слышу» – мне это дает больше, чем целый прочитанный сборник стихов. Понимаете, в чем беда?

Поэзия XXI века и торжество демократии


        Семинары ведет московский культуртрегер, поэт и критик Дмитрий Кузьмин, главный редактор журнала поэзии «Воздух», один из немногих в России специалистов по современной поэзии. В зале – преподаватели местного университета и их студенты: для них это бесплатный семестровый курс по русской поэзии второй половины XX – начала XXI века, уложенный в два дня.
        Всякий раз, и не только в Калининграде, на такие семинары приходит какой-нибудь городской сумасшедший: вход-то свободный. Нынешний громогласно требует, чтобы ему объяснили и ответили, а потом еще хочет задать докладчице личный вопрос. Семинар прерывается; его пытаются выставить по-хорошему и по-плохому, он упирается и переходит на личности. Конкретно – на Настина.
        – Некоторое время Герман был моим соседом, – стоически вздыхает Настин и идет разруливать ситуацию. Торжествует демократия: Герман объявляет, что, если присутствующие калининградцы большинством голосов решат, чтобы он ушел, он уйдет. Только москвичи пусть не голосуют: они понаехали и все прибрали к рукам.
        – Кто за то, чтобы я ушел? – спрашивает Герман. Калининградцы согласно поднимают руки.
        – Кто воздержался? – не унимается Герман. – Должны быть воздержавшиеся!
        Московский поэт Данила Давыдов поднимает руку.
        – Ты же москвич! – шикают на него присутствующие москвичи. – Москвичи не голосуют!
        После победы демократического голосования семинар возобновляется. Наверху в это время уже начинаются очередные чтения. В перерыве слушатели выскакивают в соседний зал: там можно купить сборник только что читавшего поэта, пока еще помнишь его фамилию. Студентка местного университета оглядывает выставленные книжки:
        – Лица знакомые, многие не первый год приезжают. Многих я читала. А так вообще я с 2004 года не пропускаю ни одного фестиваля. Все уже как родные.

Иван Тургенев и современное искусство


        Театр кукол, где закрывается фестиваль SLOWWWO, – немецкая церковь XIX века, внутри у нее старый кукольный театр с деревянными скрипучими полами, плюшевыми креслами и воздушными шариками на стенах. Сначала выступают калининградские и нижегородские поэты, потом объявлены театр современного танца «Верхотура» и Иван Тургенев. Это уже четвертый день фестиваля актуальной поэзии, так что не сразу понимаешь, что имеется в виду тот самый Иван Тургенев, а не модный диджей калининградского радио.
        При включенном свете и бродящей по залу публике начинается собачий лай. Публика рассаживается. На сцене, в декорациях импровизированного боксерского ринга, рассаживаются избранные персонажи «Отцов и детей». «Верхотура» танцует классику.
        Два года назад они сделали спектакль «Где оно, папа, море» по стихам поэтов арт-группы «РЦЫ» и некоторых москвичей. Тогда электронная музыка, современный танец и актуальная поэзия соединились очень органично – не менее органично, чем год назад, когда SLOWWWO закрывалось спектаклем по сборнику «Все плохо» московского поэта Кирилла Медведева. Оба спектакля получились тонкими, ироничными, смешными и страшноватыми, как актуальная поэзия.
        В этот раз оказалось, что современный танец не всесилен. В частности, он не может, не расплескав, донести до зрителя русскую классическую литературу XIX века. На сцене ходят, сидят, танцуют что-то современное. На заднике появляются кадры хроники – брежневские съезды, овации, лозунги. Персонажи вытаскивают на середину сцены вешалку для пальто, немного на ней висят и уходят. Под непрекращающийся лай фонограммы в зале зажигается свет.
        – Это просто ваще жесть, – комментирует происходящее сидящий сзади молодой человек с дредами.
        Зрители переговариваются, но решают пересидеть собачий вой. Некоторое время непонятно, кто кого поборет: современное искусство зрителя или зритель – современное искусство. Когда выясняется, что вой и брежневская хроника поставлены на ротацию, а актеры уже собирают вещи, зрители признают поражение и расходятся – под собачий вой и немые черно-белые аплодисменты Брежневу...
        ...Для фестиваля актуальной поэзии нельзя придумать лучшего места, чем Калининград. Русский город без русской истории, где к немецким домам жмутся старенькие хрущобы, на могиле Канта среди охапок свадебных букетов читают стихи на разных языках, а на спине носорога, живущего в зоопарке, мелом написано «Носорог. Тут был Серый», – воплощенная современная поэзия. Здесь она живет вне рамок жанра, условности и уместности. Из Театра кукол выходят зрители, подвывая только что услышанному собачьему лаю. Местный паренек с бутылкой шампанского, встреченный среди ночи у Музея янтаря, может прочесть вам «К Лесбии» Катулла на русском и на латыни. А на пустом уже в этот час проспекте Мира можно наткнуться на одинокого московского поэта, задумчиво бредущего в темноту.


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Институции:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service