Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Жар и озноб
О стихах Елены Шварц

26.08.2008
Знамя
2001, №7
Елена Шварц. «Дикопись последнего времени». СПб: Издательство Пушкинский фонд, 2001.


        Елена Шварц так дает имена своим книгам, что каждое из них можно приложить ко всему своду ее стихотворений.
         «Пение птицы на дне морском» — кто, где.
         «Западно-Восточный ветер» — где, о чем.
         «Соло на раскаленной трубе» — что.
         И наконец, «Дикопись последнего времени» — как и когда.
        Шварц всегда так писала — дико. Будучи наследницей питерской (и не только, и, может, не столько питерской) культуры, управлялась с ней варварски свежо. Отпускала на волю ритм, повышала голос, теряла рифму. Мыслила скоростно и парадоксально.

            О русский Полифем!
            Гармонии стрекало
            Твой выжгло глаз,
            Музыка сладкая глаза нам разъедала,
            Как мыло, и твой мык не слышен был
                              для нас...

             «Бурлюк», 1974.

            Ксения Ксению в жертву принесла,
             «Умер мой любимый.
            Стану им сама».
            Со своего ума сошла
            И, как на льдину круглую,
            Прыгнула в чужой...

             «Ксения Петербургская», 2000.

        Свободный от инерционной напевности, стих меняется, послушный живому голосу. Громоздкая барочная оснастка трещит по швам, корабль стихотворения скрипит, шатается, но — дух веет, где хочет — плывет. В сущности, Елена Шварц — поэт традиционный, если под традицией понимать Державина, Хлебникова, Маяковского, Кузмина и Цветаеву. Ее поэзия — привой дичка задыхающейся современной интонации и абсурда к «классической розе» (в противоположность Ходасевичу). И еще, что роднит ее с высокой литературной классикой — истовость богоискательства, дерзновенность сострадания и жертвенность.

            Я клянусь перед страшной
            Черной свечой,
            Что я Бога искала всегда,
            И шептала мне тьма: горячо!
             «При черной свече».

            И как белка всегда
            торжествующий враг,
            Почему-то я в его власти.
            Вот собака бродячая, как несчастье.
            Я не Бог — я жалею собак.

             «Времяпровожденье № 3».

        Некогда поэт находил Бога везде и во всем. Если и не Самого, то явные и тайные его следы в мире: «Его дыханье с воздухом смешалось. / Ветер разнес его по миру — узнаешь, / Что в легкие вошла хотя бы малость, / Когда вдруг ни с чего охватит тело дрожь...» («Воздушное евангелие», 1982).
        Ныне все иначе. Сквозной образ «Дикописи...» — жизнь есть транзит. «Земля товарная», «В скобяной провинции», «Гостиница на скрещенных шоссе», «Портрет блокады», «Дитя в гетто...», «Корабль в Балтийском море»...

            На днище в ночь летящего парома,
            Рыдая на его котлах,
            Рождение и смерть я проклинала,
            Грозя рукою яме в небесах...

             «Корабль в Балтийском море».

        Провинция, блокада, гетто — земля без воздуха, жизнь в отсутствии сердечности и смысла, порченая вещь. «Бог не умер, а только сошел с ума, / Это знают и Ницше, и Сириус, и Колыма...». «Священник раскачивал головой: / «О, теперь я прозрел, я понял — / Ты очнулся от смерти больной, / Тебе не поправиться, погибель всем нам...»
        Так ли оно в действительности? Спроси Иова. Так оно — для страдающего, солидарного с чужой болью сердца.

            О человеке я слыхала рано:
            Венец творенья, призрак или сон.
            Теперь мне кажется, что он
            Есть только мыслящая рана,
            Пульсирует, пронзен...

        Если же перевести сюжет в координаты сегодняшнего дня, то промежуточность, «транзитность» мироощущения могут быть объяснимы чувством рубежа тысячелетий. Того — уже нет. Новое — еще не настало. Книга Шварц — поэзия последнего старого времени. Или, что то же самое, — первого нового. Зреющая внутренняя новизна ищет формального перевоплощения. Не только, что обычно, языкового: «В кожу въелся он, и в поры, / Будто уголь, он проник, / И во все-то разговоры — / Русский траченый язык. / Просится душа из тела, / Ближе ангельская речь...». Но и, что немыслимо, телесного: «Мне моя отдельность надоела. / Раствориться б шипучей таблеткой в воде! / Бросить нелепо-двуногое тело, / Быть везде и нигде, / Всем и никем — а не одной из этих, / Похожих на корешки мандрагор...». Впрочем, в каком-то смысле эти строки — своеобразное заострение лермонтовского «Я б хотел забыться и уснуть...».
        Все, к чему мы привыкли у Елены Шварц, есть и в новой книге. Философский камень, Грааль, Петербург, XVIII век, птицы, кошки, собаки. Поэт собирает напоследок верное войско, свою, разбросанную по миру, империю: «И так разбросаны повсюду / Владенья легкие мои — / Гора под Кельном, храм в Белграде / И по лицу всея земли...».
        Но разговор пошел иначе и о другом. Судьбу не обыграть, ответственность не разделить на всех, надо взглянуть в лицо горю, не отводя глаз.

            В каких же ты было, море,
            Погибельных местах,
            Что решило вдруг раздробиться
            В человеческих скудных слезах?

             «Самоубийственное море».


            Разве взвесил ты, измерил
            Бремя груза Твоего?
            Мое сердце меньше боли,
            Горя своего...

             «Никого, кроме Тебя...».


            Но кто из нас жесточе и страшней?
            Конечно, тот, кто не имеет тела, —
            Он сделал нас бездонными — затем,
            Чтобы тоска не ведала предела.

             «Я думала — меня оставил Бог...»

        Бог этих стихов — ветхозаветный, испытующий, нравом схожий с Иваном Грозным: «Когда б не матушка, не плоть, / За что и душку уколоть?..». Говорят, что каждому крест дается по силам. Для поэта это еще не истина. Душа сокрушается, умоляет, ропщет, отчаивается, но все же — мучительно растет навстречу, узнает о себе при жизни то, что иным образом осталось бы втуне. От «Что ты умрешь — ужели вправду? / Кто доказал?..» до «Синенький цветочек / На горе Сион, / Повторяя «Отче», / Рвется в небосклон...».
        В литературном ряду Елену Шварц логично помещают среди Кривулина, Седаковой, Бобышева, Кублановского. Теперь это почти школьная программа. Но поэзия Шварц никак не хочет стать историей литературы — стихи жгутся, не даются в руки, дичатся. Они и сегодня каким-то образом остаются «ворованным воздухом», скандалом и яростным вопрошанием.
        Не знаю, вероятно, Елена Шварц — не «последний поэт». Но она — кажется — последний в ХХ веке русский поэт духовного, за неимением другого слова, жара и озноба.
        Когда-то Шварц написала о вдохновении (в строку): «Еще похожа музыка на то, как бабу пьяную ведут ее два сына, она то в плач, то в смех, то клонится упрямо, они же, опустив глаза, ее ведут — ну, мама, мама...». Улыбка над собой — малодоступная степень свободы для серьезной поэзии. Но, как оказалось, для дикописи — возможная.


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service