О книге стихов Дмитрия Быкова «Послание к юноше»

Андрей Василевский
Новый мир
№2, 1995
Досье: Дмитрий Быков
        Дмитрий Быков. Много пишущий критик. Сотрудник «Столицы». Автор «Общей» и прочих газет. Прозаик. «Куртуазный маньерист». Непременный участник телевизионного «Пресс-клуба». Много всего набегает. И все-таки странное ощущение: нет веса. Как-то легок. Но интересен.
        Тут не могу удержаться, чтобы не привести большую часть авторского предуведомления к сборнику. Вот оно:
        «Рецензирование этой книги, а также любые упоминания о ней в негативном, позитивном или нейтральном контексте категорически запрещаются:
        – литературным критикам Борису Кузьминскому, Вячеславу Курицыну, Андрею Немзеру, Павлу Басинскому, Феликсу Икшину;
        – Аделаиде Метелкиной, Кроку Адилову, Глебу Жеглову;
        – газетам «Сегодня» и «Завтра».
        Иначе будет что-то ужасное. <...>
        Я счастлив засвидетельствовать свою любовь ко всем остальным моим читателям».

        Что тут скажешь? Во-первых, сразу манит подписаться: Деля Икшина из газеты «Вчера». Во-вторых, тревожит судьба не упомянутого Володи Шарапова – ему-то можно или тоже нельзя? В-третьих, ну очень хочется ужасного!
        Поскольку я не значусь в черном списке (и не знаю, хорошо это или плохо), то, получив уверения в любви автора ко мне как к остальному читателю, скажу несколько слов.
        Чего не стану говорить? Что Быков – поэт. Не знаю, поэт он или нет. Я не ищу у него именно поэзии. Я ищу в его сборнике стихи – живые, современные, местами остроумные, местами трогательные, зачастую крепкие, а если и не очень крепкие, то и пусть. Дмитрий Быков – живой современный стихотворец, как бы ни было дискредитировано это совершенно нейтральное определение (как «литератор»).
        Перефразируя его же строки, неразбериху, хаос, кутерьму он втискивает в ямбы и хореи. При этом все время кого-то напоминая. Спектр ассоциаций тут весьма широк – от Тимура Кибирова до Юлия Кима. Может быть, поэтому лирика его в моей памяти не застревает (за исключением «Старуха-мать с ребенком-идиотом...»). Даже названия иногда помнятся и про что, а сами стихи не задерживаются. Чего нельзя сказать о его поэме «Версия», прочитанной некогда в перестроечном «Огоньке»:

...Представим, что не вышло. Питер взят
Корниловым (возможен и Юденич).
История развернута назад.


        «Версия» – поэма о том, что могло бы быть. Уточню: якобы могло. Одна из нынешних историософских игр. Поэтому любые претензии по существу дела тут неуместны. Так что бы было? То же самое, считает автор, но иначе. Есенин и Маяковский покончили бы с собой в России. Революцию устроил бы Ленин в Швейцарии. Пастернак все равно написал бы «Доктора Живаго». Цензура все равно бы запретила. Напечатал бы все равно Фельтринелли. Я нарочно пересказываю прозой. Потому что все это можно изложить и в небольшом рассказе, и в пухлом романе. И читалось бы. Но в стихах лучше – короче, изящнее:

        ...И что с того, что эту память он
В себе носить не будет, как занозу,
Что будет жить в Отчизне, где рожден,
И сочинять посредственную прозу –
Не более; что чудный дар тоски
Не расцветет в изгнании постылом,
Что он растратит жизнь на пустяки
И не найдет занятия по силам...
В сравнении с кровавою рекой,
С лавиной казней и тюремных сроков –
Что значит он, хотя бы и такой!
Что значит он! Подумаешь, Набоков.


        Я бы на месте автора сделал Набокова знаменитым российским ученым-энтомологом. Но и то сказать, не моя поэма. Хозяин – барин.
        Отклик мой поверхностен и чем-то родствен самой книге. Это не та поэзия, генезис которой можно всерьез обсуждать. Это книжечка не для откликов. Зато для чтения. Даже и в метро.
        Вот и славно. Вот и хорошо.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service